Истоки тоталитаризма

Зарождение и рост современного антисемитизма сопровождались и были взаимосвязаны с ассимиляцией евреев, с секуляризацией и с угасанием древних религиозных и духовных ценностей иудаизма. На самом деле происходило вот что: значительная часть еврейского народа оказалась под угрозой физического вымирания извне и разложения изнутри. В этой ситуации евреи, стремившиеся обеспечить выживание своего народа, в нелепом, безысходном непонимании ухватились за утешительную идею, что антисемитизм может в конце концов выступить превосходным средством удержать народ вместе, так что извечный антисемитизм способен даже предстать как вечная гарантия еврейского существования. Такое предубеждение, являющееся секуляризованной карикатурой на идею вечности, унаследованную от веры в избранность и мессианской надежды, подкреплялось тем обстоятельством, что в течение многих столетий евреи испытывали специфическую враждебность со стороны христиан, которая в действительности выступала как мощный фактор сохранения еврейского народа и в духовном, и в политическом отношении. Евреи ошибочно приняли современный антихристианский антисемитизм за традиционную религиозную ненависть к евреям. Этому способствовало и то, что в процессе своей ассимиляции они как бы прошли мимо христианства в его религиозном и культурном аспектах. Сталкиваясь, кроме того, с очевидными симптомами упадка христианства, они могли поэтому, по незнанию, принять происходящее за какое-то возрождение так называемых темных веков. Незнание или неверное понимание своего собственного прошлого было одной из причин фатальной недооценки евреями действительных и беспрецедентных опасностей, которые их ожидали. Следует при этом помнить и о том, что отсутствие политического навыка и политической рассудительности было обусловлено самой природой еврейской истории — истории народа без правительства, без страны и без языка. Еврейская история предлагает необычайный спектакль, где народ проявляет себя уникальным образом в том плане, что, начав свою историю с вполне определенным представлением об истории и с почти осознаваемой решимостью достичь на земле реализации четко очерченного плана, он избегал в течение двух тысячелетий всякого политического действия, не отказываясь при этом от этого своего представления об истории. В результате политическая история еврейского народа стала более зависимой от непредвиденных, случайных факторов, нежели история других народов, так что евреи играли то одну роль, то другую и не принимали на себя ответственность ни за одну из них.

Ввиду окончательной катастрофы, которая поставила евреев на грань полного уничтожения, тезис об извечном антисемитизме стал еще более опасным, чем когда-либо. Сегодня он снимал бы с еврее-ненавистников ответственность за преступления гораздо худшие, чем те, что можно было когда-нибудь представить себе. Антисемитизм не только не оказался какой-то таинственной гарантией выживания еврейского народа, но со всей ясностью предстал как несущий ему угрозу уничтожения. Тем не менее такое объяснение антисемитизма, подобно «теории козла отпущения», — и в силу сходных причин — пережило свое опровержение реальностью. Ведь и оно с такой же настойчивостью, хотя и используя иные аргументы, подчеркивает в конце концов ту полную и несвойственную человеку невиновность, которая столь поразительным образом характерна для жертв современного террора. В силу всего этого кажется, что такое объяснение подтверждается фактами. Оно даже обладает тем преимуществом перед «теорией козла отпущения», что дает какой-то ответ на неудобный вопрос: почему именно евреи? Правда, ответ — извечная враждебность к евреям — всего лишь объявляет решенным спорный вопрос.

Весьма примечательно, что эти две теории — единственные теории, которые по крайней мере предпринимают попытку объяснить политическое значение антисемитизма, — отрицают какую-либо специфическую ответственность евреев и отказываются обсуждать соответствующие проблемы в характерных исторических терминах. При таком подходе, по существу отрицающем значение человеческого поведения, они ужасающим образом напоминают те виды современной практики и форм правления, которые посредством произвольного террора уничтожают саму возможность человеческого действия. Ведь в лагерях уничтожения евреев убивали как бы в соответствии с тем объяснением, почему их ненавидят, которое давали эти теории: их убивали безотносительно к тому, что они сделали или не сделали, безотносительно к их порокам или добродетелям. Более того, сами убийцы, лишь подчинявшиеся приказам и гордившиеся своей бесстрастной производительностью, жутким образом представали как бы «невинными» орудиями бесчеловечного обезличенного хода событий, какими и считала их теория извечного антисемитизма.