Истокологик

— В детстве я играл в персиковом саду нашего поместья на Холдуотере. Поэтому слово «дерево» всегда ассоциируется у меня с персиковым деревом. Это одно из самых сильных воспоминаний.

— Какое счастье. Я-то боялась, что о персиках тебе напоминают мои старенькие груди, когда я наклоняюсь над тобой.

— Раскрой халат. Дай-ка взглянуть, напоминают ли они мне персики.

***

Лейел оплатил похороны Гэри. Обошлось без пышных церемоний. Хотя Лейел и хотел организовать похороны по высшему разряду. Как только он услышал о смерти Гэри (удивления она не вызвала, первый удар превратил его в инвалида, прикованного к креслу-каталке), его сотрудники начали готовить панихиду, достойную величайшего ученого тысячелетия. Но к Лейелу заглянул комиссар Ром Диварт и намекнул, что любая форма общественных похорон будет…

— Скажем так — неуместна.

— Этот человек — величайший гений. Он создал науку, которая указывает будущее, заменил знанием те бредни, которыми потчевали нас прорицатели и… и… экономисты.

Рома Диварта рассмешила эта шутка Лейела. Естественно, он и Лейел дружили с детства. Собственно, Ром был единственным другом детства Лейела, отношение которого не менялось в зависимости от того, богатели Фоски или беднели. Причина заключалось в том, что богатством Диварты не уступали, а то и чуть превосходили Фоску. И дети играли вместе, не испытывая друг к другу ни зависти, ни трепета.

Два тяжелых, ужасных года у них был даже один учитель. Этот период начался убийством отца Рома, а закончился казнью его деда. Последняя так возмутила аристократию, что безумного императора лишили власти и контроль над Империей перешел к Комиссии общественной безопасности. А потом, как юный глава одного из великих родов, Ром отправился в долгий путь по политической лестнице, который привел его практически на самую вершину.

Позднее Ром говорил, что он очень благодарен Лейелу за те два года. Лейел показал ему, что в мире есть не только зло. И, если бы не дружба Лейела, он бы скорее всего покончил с собой. Лейел, однако, всегда думал, что это чистая показуха. Потому что Ром был прирожденным актером. И этот талант позволял ему устраивать представления на самой грандиозной сцене Вселенной — в политическом театре Империи. Наверное, и уйти ему предстояло так же эффектно, как и его отцу, и деду.

Но Ром, конечно же, не был шутом гороховым.

И никогда не забывал друга детства. Лейел это знал.

Знал он и другое: раз с посланием от Комиссии общественной безопасности пришел сам Ром, сие означало, что он боролся изо всех сил, чтобы послание это было как можно мягче. Поэтому Лейел сначала выразил свое недовольство, а потом пошутил. Таким образом он хотел показать, что согласен не вставать в позу.

Однако до самих похорон Лейел не подозревал, сколь опасна была для него дружба с Гэри Селдоном, и как глупо он себя повел, не забыв старика и после смерти. Линг Чен, верховный комиссар, не занял бы высший пост в Империи, если бы вовремя не вычислял потенциальных противников и не избавлялся от них.

Гэри тонкими маневрами сумел поставить верховного комиссара в такое положение, когда убийство ученого грозило Чену куда более опасными последствиями, чем разрешение на создание Фонда на Терминусе. Но теперь Гэри умер и Чен брал на заметку всех, кто скорбел о его смерти.

Скорбел Лейел… Лейел и сотрудники Гэри, которые оставались на Тренторе, чтобы до самой смерти директора поддерживать контакт с основной базой Фонда на Терминусе. Лейелу, конечно, следовало бы крепко подумать, прежде чем заниматься похоронами. Даже живого Гэри не заботило, кто придет попрощаться с ним.

А уж мертвого тем более. Лейел не верил, что смерть вознесла его друга, откуда он теперь и наблюдает за собственными похоронами. Нет, просто Лейел чувствовал, что должен пойти на похороны и должен на них выступить. Не для Гэри. Для себя. Чтобы оставаться самим собой, Лейел считал необходимым дать публичную оценку и Гэри Селдону, и его достижениям.

Кто его услышал? Немногие. Дит, которая подумала, что надгробное слово могло бы быть не столь расплывчатым. Сотрудники Гэри, которые осознавали, сколь велика опасность, и морщились при перечислении Лейелом заслуг покойного. Называя эти заслуги и тем самым подчеркивая, что такое было под силу только Селдону, Лейел Фоска ясно давал понять, что с интеллектуальным потенциалом в Империи просто беда.

Слушали Лейела и «кобы». Они отметили, что оратор согласился с Гэри Селдоном в неизбежности падения Империи. Более того, указал, что Галактическая Империя, скорее всего, уже рухнула, поскольку центральная власть уже не контролирует Галактику.