Истон (ЛП)

Я поежилась, поскольку не хотела ей лгать. В последнее время она приезжала на проповеди каждое воскресенье, потому наверняка заметила, что я мало разговаривала с Брайсом. Лишь мимоходом. Кроме того, всякий раз, когда он подходил ко мне, Лидия брала на себя роль помехи. Теперь она уже не так пугала, но я не понимала, почему Лидия старательно защищала меня от Брайса, когда его брат Бобби казался куда большей угрозой.

– Эм, не совсем.

Ее голубые глаза замерцали в предвкушении. Мы всегда были близки, и я была не из тех дочерей, кто скрывал информацию. Меня душило чувство вины. Я хотела рассказать ей, но слишком боялась, как это отразится на Истоне, если мама плохо отреагирует.

– Детка, – протянула она. – Ты перешла от восторга к явному испугу. Что бы там ни было, ты можешь мне рассказать. Я не собираюсь сходить с ума. Мы уже через многое прошли вместе, потому, думаю, справимся в любом случае.

Я силилась подавить эмоции. Но по-прежнему боялась, что мама не поймет наших отношений. Потому говорить ей об этом посреди салона казалось ужасной идеей.

– Можно я расскажу тебе за ужином?

Мама озабоченно нахмурилась.

– Милая, ты меня пугаешь.

Из глаз потекли слезы, и я стала заламывать руки. Мама потянулась и переплела наши пальцы. Когда я посмотрела на нее, в ее глазах тоже стояли слезы. Женщины, работавшие с нашими ногами, болтали между собой на непонятном мне языке и не стали спрашивать, что у нас случилось.

– Мам, я влюбилась, – выдохнула я. – Но это не простое увлечение, как раньше. Настоящая любовь. Настолько сильная, что иногда больно. Он очень хорошо ко мне относится. Милый и понимающий. Он выслушивает меня, когда я расстроена. Я уже все рассказала ему про себя, а он по-прежнему рядом.

Ее голубые глаза вспыхнули гневом. Мама поняла. Как вообще она могла не понять? Каждое воскресенье я смотрела, как Истон проповедует Евангелие. И мои глаза горели, как и сказала мама.

– Я знаю, что ты злишься. И мне очень жаль. Я не специально. И вовсе не магнит для взрослых мужчин. А он не извращенец. Нам просто хорошо вместе, – я всхлипнула, и мама сжала мою ладонь. – Пожалуйста, не расстраивайся из-за этого. Пожалуйста.

К нам подбежал сотрудник и протянул коробку с салфетками. Я приняла и предложила ее маме, чтобы она взяла несколько штук, а потом поставила коробку к себе на колени. Мы обе промокнули глаза.

– Я многому научилась у Шона. Узнала, каково это – быть использованной. Чьей-то игрушкой. В результате я получила Майки. А потом Майки умер. Я была так опустошена. Это заставило меня повзрослеть. Наблюдая за девочками в школе, я понимала, что не такая, как они. После фиаско с Шоном я будто постарела на десятилетие...

– Ты назвала ребенка?

По щекам снова покатились слезы, и я кивнула, поняв, что держала это в себе вместе с другими грустными деталями моей жизни. Истон был единственным, кто знал.

– О, детка, – воскликнула мама, а потом поцеловала мою руку. – Мне так жаль. Я видела, что ты расстроена, но понятия не имела, что ты назвала ребенка. Что ты все еще переживаешь в себе это горе. Я считала, что ты по-прежнему зациклена на Шоне.

– Шон оказался придурком, – покачала я головой. – А Майки каждый день разбивал мне сердце. А потом...

– Истон, – тихо произнесли мы в унисон.

– Пожалуйста, не сердись, – попросила я.

На ее красивом лице появилось хмурое выражение.

– Ему следовало вести себя благоразумнее.

– Он не использует меня для удовлетворения потребностей тела, и это не какой-то там кризис среднего возраста, мам. У нас есть связь. Появилась в самом начале. Он словно рушил мои стены кирпич за кирпичом, пока не добрался до меня настоящей, – я шмыгнула носом и высморкалась. – Я так счастлива, мам. Он помог мне отыскать счастье.

Мама улыбнулась, хоть выражение ее голубых глаз все еще оставалось жестким.

– Знаю. Я понимала, что что-то помогло мне вернуть мою маленькую девочку. Думала, все дело в церкви. И не догадалась, что в проповеднике. Хотя были знаки... – она резко оборвала себя. – Я не знаю, что делать. Ты так юна. А он... он...

– Ему почти сорок, я знаю. Но скоро я стану совершеннолетней. И, мам, тебе не нужно ничего делать. Когда мы вместе, возраст совсем не важен. Мы просто счастливы, – в моих глазах стояла мольба. – В прошлом я совершила несколько ужасных ошибок, но в этот раз ты должна мне поверить. Истон настоящий.

Она поджала губы.

– Пригласи его на ужин.

Я изумленно уставилась на нее.

– Ч-что? Зачем?

– Если он для тебя особенный, и ты любишь этого мужчину, то я должна задать ему пару вопросов о его намерениях. Только так я смогу с этим смириться. Мне нужно самой прощупать почву, – серьезно проговорила мама.

– Ладно... – я достала телефон и улыбнулась, прочитав сообщение, которое прислал Истон, пока я говорила с мамой.

Проповедник: Ты делаешь меня еще счастливее.

Я: Ты можешь прийти на ужин в «Луну Вок».

Проповедник: Я бы очень хотел. Наверное, придется где-то потерять своего друга.