Истопник

Потом мы узнаем, что его зовут Серега.

Лазарь Ефимович Ревзин – лепила. Одноногий врач-хирург Дуссе-Алиньского лагерного пункта. Ногу потерял на Хурмулинской, под Комсомольском-на-Амуре, пилораме. Делал первичную обработку раны себе сам. Что интересно, еще нет никакого намека на дело врачей-убийц, а Лазаря Ефимовича, человека в старомодном пенсне, обзывают на Дуссе-Алине врачом-вредителем. Потому что он редко кому выписывает липовую справку о высокой температуре. Еще одно погоняло хирурга – Культяпа. Думаете – из-за ноги?! Тут все тоньше… На торжественном мероприятии, посвященном Дню 7 Ноября, в зале Хабаровского медицинского института молодой тогда еще кандидат наук Лазарь Ревзин немотивированно (первым) прекратил бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Понятно – в честь кого.

Немедленно был высчитан энкаведами, сидевшими в зале и переодетыми под студентов.

10 лет с поражением в правах.

Любит матерщинные частушки и дружит с бандеровцем Мыколой.

Дядя Коля Бородин – смотритель водомерного поста на Бурее. Бывший начальник почтового отделения в Дуссе-Алиньском лагпункте. Ушедший из церкви Апостол и покинувший пост истопника тоннеля Костя Ярков находят приют в зимовье Бородина. Зимой и летом дядя Коля ходит по дому в обрезанных валенках и меховой жилетке. Мерзнет. Не любит вспоминать свое прошлое. Горстями ест клюкву. Она снижает кровяное давление.

Кум Вадим – оперуполномоченный лагпункта. Лысоватый капитан НКВД. Отращивает длинную прядь волос, чтобы прикрывать голый череп от уха до уха. Его возлюбленная, Аня Пересветова, промокает платочком капельки пота на лбу Вадима.

Старший политрук (к тому времени зам командира по политической части) саперного батальона. Уличил Захара Притулова в пораженческих настроениях. Сообщил в органы.

Любит иронично повторять к месту и не к месту: «Ну-ну…»

Сторож-обходчик – на разъезде Сулук. Бежит телефонировать о появлении странной группы то ли охранников, то ли переодетых зэков, конвоирующих опасную политическую зэчку. Захар успевает ножом перерезать линию телефонной связи. Но сторож уходит пешком навстречу дрезине. В дальнейшем он погибает, сраженный очередью из автомата.

Мыкола отомстил ему за донос.

Два порочных зэка – в ожидании ночи любви притаились в кустах багульника. Для них предстоящее действо – сеанс. На лагерном языке сеанс – эротическая фантазия, стриптиз, наблюдение за сексуальной встречей любовников. Даже окурочек со следами губной помады для истосковавшегося без женщин зэка настоящий сеанс. Что уж говорить о том сеансе, который пришли посмотреть два дрочилы, как их презрительно называют в лагере.

Заключенный К-3820 – Жихарев. Живая мишень. На него натравливают служебную собаку во время пикника кум Вадим, Летёха Василий и майор Савёнков. Жихарев собаку убивает заточкой.

Группа актеров – папа Карло, Буратино, Карабас Барабас, Пьеро, Мальвина (ее приглашают сыграть Говердовскую). Они показывают на празднике первого поезда сцены из спектакля про золотой ключик.

Группа зэков-физкультурников – они, по команде, строят живые пирамиды. Среди физкультурников есть девушки.

Группа танцоров-вохровцев – синхронно бьют чечетку над тоннелем.

Там сооружены специальные подмостки-антресоли.

Студенты-туристы из Хабаровска – сплавляются на байдарках по реке Тырме. Поют у костра, на водомерном посту, песню Городницкого «Перелетные ангелы». Косте Яркову особенно нравится одна их них – Лена. Он пытается ею овладеть, но получает по морде от Леши, студента и боксера.

Кириллыч – старший рабочий в геологическом отряде Егора Яркова, сына Кости. Кириллыч – бывший вор-рецидивист. Все время думает о том, как прибрать золото, найденное в бараке на ручье Большой Йорик.

Много героев?

Но и это еще не все.

Мы ведь не обещали водевиля.

Первая серия Ночь любви

Ранняя весна 1956 года Перевал Дуссе-Алинь

Перед печкой-буржуйкой, в таежной заимке, срубленной на левом склоне у восточного портала тоннеля, сидит на скамейке Костя Ярков. Он чистит пистолет-парабеллум, протирая ветошью каждую деталь. Вбивает в рукоятку обойму, загоняет один патрон в ствол. Не слышит сухого щелчка. «Непорядок, – думает Костя, – надо бы флажок предохранителя проверить».

Костя высокий и плечистый малый. Ему, наверное, лет тридцать пять. Виски слегка тронула седина. И он чалдон.

Так называют в здешних местах выходцев с Дона – казаков-переселенцев, чьи предки уходили от царя в Сибирь и на восток страны.

Давнее, тревожное время.

А сейчас оно не тревожное?

«Времена не выбирают, в них живут и умирают». Написал поэт Александр Кушнер.

В отличие от Заболоцкого и Мандельштама, он не сидел в лагерях. Но написал точно: «Что ни век, то век железный».