Историческая хроника Морского корпуса. 1701-1925 гг.

Однако «визит-эффекты» для Петра Михайловича на этом не закончились. Шедший впереди группы гостей дежурный офицер открывал двери, четко называл наименование корпусного помещения и его назначение. Подойдя к следующей двери, он громко доложил: «Танцевальный зал, Ваше Величество!» – и, широко открыв двери, вежливо пропустил в класс императора, великого князя и директора. Царь остановился на пороге комнаты и в недоумении повернулся к Рожнову. В классе корпусной священник проводил занятия по закону Божию. Не лишенный остроумия, Николай I весело посмотрел на директора и подтвердил: «Действительно, танцевальный зал, это и по учителю заметно». Позже говорили, что во дворце весело смеялись рассказу императора о том, как в Морском кадетском корпусе священник учит детей танцевать.

10 апреля директор Морского корпуса вице-адмирал Рожнов получил письмо от начальника Морского штаба и копию собственноручной записки Николая I, содержавшей подробную инструкцию для воспитателей и воспитанников учебного заведения. В ней решительно требовалось, чтобы корпусные офицеры «являли собой пример для воспитанников. В каждой роте дежурный офицер должен быть безотлучно, день и ночь находиться при воспитанниках. Для ознакомления с порядком службы в сухопутных корпусах приказано командировать к Инженерному и Артиллерийскому училищам по три младших офицера Морского кадетского корпуса».

Согласно императорской директиве, «воспитанников следовало разделить, как в ротах, так и в классах, по возрастам и переводить после выпуска в мичманы, не по одиночке, а целым классом или ротою». В одежде воспитанникам предписывалось «соблюдать опрятность, непременно их выправить, дать им бодрую осанку и молодецкий взгляд». В здании корпуса приказывалось «обратить особое внимание на чистоту и опрятность, классные комнаты увеличить, а столы и скамьи лучше приспособить для занятий». В столовой указывалось «поставить модель фрегата и ежедневно в той зале делать развод караула в корпусе и на фрегат, а другим воспитанникам делать парусные ученья и учить командовать».

Император обратил особое внимание «на недостаточное вознаграждение учителей», и поэтому приказывалось улучшить денежные оклады педагогам. Официальным письмом начальник Морского штаба предложил вице-адмиралу П.М. Рожнову приступить к немедленному исполнению высочайшего повеления.

В августе 1826 года Санкт-Петербург готовился к коронации нового царя – Николая Павловича. Развернулись работы по украшению города. Возводились праздничные павильоны, разукрашенные разноцветными флагами и гирляндами цветов. Столица оживилась и выглядела празднично. Основную роль в торжествах играли воинские части, оставшиеся верными присяге, и защитившие трон в трагические дни декабрьской смуты. Офицеры шили новые мундиры, ожидали чинов, орденов и иных монарших милостей.

Каждое военное учебное заведение Санкт-Петербурга старалось как можно лучше и оригинальнее украсить свои здания. Перед главным фасадом Морского кадетского корпуса установили искусно выполненную из досок модель трехмачтового военного корабля «…во всем вооружении, как стоячего, так и бегучего такелажа, со шкаликами по всему рангоуту. На корме играла музыка корпуса». Фрегат, украшенный разноцветными флагами, цветами и расцвеченный иллюминацией, выглядел довольно эффектно. На набережную Большой Невы в праздничные дни специально приходили и приезжали сотни горожан, чтобы полюбоваться на украшенное здание Морского кадетского корпуса. Его воспитанник Л.А. Загоскин позднее вспоминал, что «эффект был действительно блестящий, однако кадеты тайно написали мелом на корабле четверостишие:

Произведение Великого Петра
Воздвигли на берег, как будто осетра.
Проснись, Великий Петр! Дай правнуку дубину,
Чтобы огрел Рожнову спину!

Директор корпуса Петр Михайлович Рожнов, знаменитый флотоводец, участник морских сражений, узнав о проделке воспитанников, очень смеялся, заметив дежурному офицеру: «Будет кадетам впрок».

В воспоминаниях Н.А. Энгельгардта мы обнаружили несколько иной вариант стихотворения «поэтов» Морского кадетского корпуса, который, вероятно, они не решились тогда «опубликовать». Его текст несет более значительное смысловое значение и содержит довольно едкую критику не только в адрес директора учебного заведения, но и морского министра, ограничившего плавание кораблей корпусной учебной эскадры акваторией Финского залива.

Вот образец этого «эпистолярного» жанра, острой сатиры в адрес морских бюрократов той эпохи: