Историческая литургика

Последовательность такой хабуры подробно реконструирует архим. Киприан (Керн) =Евхаристия= стр. 38–39. Ритуал сводится к вкушению 3- х чаш вина, смешанного с водой.

После благословение над первой чашей ("Благословен Ты, Господи Боже наш, создавший плод виноградной лозы. ." Мишна)

читалось благословение над опресноками ("Благословен Ты, Господи Боже наш, выводящий хлеб из земли. .")

и благословение праздника ("Благословен. . избравший нас из всех народов и возвысивший нас над всеми языками. .").

После этого приподнималось блюдо с разломанными опресноками и говорилось: "Это хлеб страданий, который вкушали наши отцы в земле египетской".

Затем наполнялась вторая чаша и младший из семьи задавал традиционный вопрос: "Чем эта ночь отличается от других ночей?". Глава семьи рассказывал историю рабства и исхода из Египта. После чего поднимал вторую чашу со словами: "Мы должны благодарить, хвалить, славословить. ."

После этих слов все пели т. н. Галлел (Псалом N 112) и поочереди отпивали из чаши. А глава семьи подавал всем части опресноков (хлеб).

Евангелист Лука, рассказывая о Тайной вечери (Лк. XXII 14–20) явственно упоминает обе чаши:

17. " И, взяв чашу и благословив, сказал: приимите ее и раз делите между собою. .

19. И взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть Тело Мое, еже за вы даемое сие творите в Мое воспомина ние.

20. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть новый завет в Моей Крови, яже за вы проливается."

Первая чаша здесь — чаша Ветхозаветная, а вторая — чаша Евхаристическая. Следовательно, Христос преподал Евхаристическую чашу после Вечери, что подтверждает ап. Павел в 1 Кор. XI, 25 "Также и чашу после вечери и сказал: Сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите. . в Мое воспоминание".

Но это, конечно, не просто воспоминание (как считают баптисты). Вернемся к нашему первому фрагменту ап. Павла:

"Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? …" и т. д.

Чаша с вином не только напоминает о пролитой крови Христа, но и приобщает к Нему. Так же и хлеб дает нам"!приобщение Тела! Христова " (там же). И это"!тело " — то самое, которое было предано за нас на кресте.

Но Павел тут же добавляет, что "Тело Христово" одновременно является всеми присутствующими, т. е. той самой «Церковью», "кото рая есть Тело Его" (Эфес. I, 23). Поэтому он и говорит: "Один хлеб и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба (1 Кор. X, 17). В таинстве причащения для Павла особенно важно, что оно объединяет нас, многих, в одно Тело Христово и таким образом создает церковную общину. Поэтому Павел следил за тем, чтобы для причащения брался один хлеб и разламывался на куски по числу присутствующих.

Т.е. это не символ, а реальное приобщение многих к единому и т. о. — друг к другу.

Эту реальность Павел подчеркивает в последних стихах, говоря о реальности языческих культов. Ибо хотя сам "идол — ничто", но есть "так называемые боги" (т. е. демоны) и "язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу" (Там же, 20). Это многих может покоробить, потому что мы привыкли находить в греческих мифах красоту и глубину. И мы в прошлом году говорили о них как о предощущении христианства. Однако, мы говорили также о том, что все это античное язычество было пронизано колдовством и магией, теургией и оккультизмом. Но "не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую" (Там же, 21).

Итак, установленная на Тайной вечери Церковь актуализировалась в день Пятидесятницы. В этот день хабура Христа стала Церковью, а трапеза Его учеников — Евхаристическим собранием. Евхаристическое собрание есть экклезиологическое продолжение Тайной вечери.

Как Тайная вечеря едина и единственна, так и Евхаристическое собрание едино и единственно. В пространстве и во времени не существует разных Евхаристических собраний, но одно-единое, как едино Тело Христа.

Ибо хлеб, который преломляют ученики, есть тот, который преломил Христос на Тайной вечери. И чаша, которую они благословляют, есть та самая чаша.

"Ибо всякий раз когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе он приидет" (1 Кор. XI, 26). Т. е. Евхаристия, совершаемая до Второго пришествия, есть продолжающаяся последняя вечеря Христа. Как Он пребывал с учениками на Тайной вечери, так Он пребывает с учениками на Евхаристическом собрании в евхаристических дарах: "Сие есть тело мое. ." и т. д.

Теперь логично перейти ко второму отрывку того же послания к Коринфянам, где Павел критикует (а следовательно и описывает!) первохристианскую агапу в коринфской Церкви (1 Кор. XI, 20–34).

Агапа (а. а П аis) или " вечеря любви " была совместной трапезой, которая, собственно, и являлась первохристианским подобием вечери и венчалась собственно Евхаристией. Т. о. к Евхаристии приступали не натощак, а уже "по вечери", т. е. после насыщения.

Только Карфагенский Собор 391 г. окончательно отделит агапы от Евхаристии, постановив, "чтобы к Евхаристии приступали нато щак".