Историческая память кубанского казачества. Попытки осмысления трудных (спорных) вопросов

Ликвидация монархии и дальнейшие политические процессы открыли перед казачьей социальной верхушкой и кубанской буржуазией возможность легитимно взять власть в свои руки на территории Кубанской области. На первом съезде представителей населенных пунктов Кубанской области в апреле 1917 года его участники-казаки объявили себя «Войсковой Радой». Казачий съезд (17–22 апр. 1917 г.) подтвердил создание Кубанской краевой войсковой Рады и образовал Временное Кубанское войсковое правительство. 9 июля 1917 года К. Л. Бардиж объявил о передаче всей полноты власти Кубанскому войсковому правительству и упразднении Областного совета и Кубанского облисполкома. Теперь решения Временного правительства на месте проводило в жизнь Кубанское войсковое правительство, которому подчинялись атаманы станиц, отделов и хуторов[12].

В дальнейшем, в условиях разразившейся Гражданской войны, экономического и политического кризиса на Кубани возникла новая система власти, в лице Кубанского войскового правительства и Кубанской законодательной Рады, выстроенная региональной элитой. В период автономного существования Кубанского края возникшие новые государственные и общественные структуры успешно развивались, пытались стабилизировать общественно-политическую и экономическую обстановку в целях улучшения условий жизни казачьего и иногороднего населения.

Можно отметить, что Революция 1917 года высвободила общественно-политический и законотворческий потенциал региональной казачьей элиты на Кубани, предоставив на короткий период (1917-1920 гг.) историческую возможность реализации данной модели самоуправляющегося государственного образования, которое пыталось вести относительно самостоятельную политику.

4. Революция 1917 года вскрыла и наглядно показала несостоятельность в условиях стремительного и бурного ХХ века, консервативного отношения к внешним общественно-политическим процессам и пассивной социальной позиции, присущей кубанскому казачеству в предыдущие исторические периоды.

Принцип, выраженный словами народной поговорки «моя хата с краю» перестает работать в условиях революционных потрясений и Гражданской войны. В 1901 году в статье «С чего начать?», опубликованной в 4-ом номере газеты «Искра», Ленин пишет: «Принципиально мы никогда не отказывались и не можем отказаться от террора»[13]. Созданная им партия большевиков, захватившая власть в стране, сделала террор своей официальной политикой, оправданной революционной демагогией.

При этом казачество, являясь религиозным, законопослушным сообществом с давними традициями демократии и гражданского общества, вооруженное и имеющее опыт военных действий, изначально рассматривалось большевиками как противник. В этих условиях у кубанского казачества не было никаких шансов сохранить нейтралитет. Политика Советской власти на Кубани в период с марта по август 1918 года наглядно продемонстрировала кубанским казакам, что спокойно им жить не дадут. Расстрелы без суда и следствия, насильственная реквизиция продовольствия, конфискация земельной и иной собственности, разорение хозяйства, вот что предложила Советская власть кубанским казакам.

Поэтому в ходе развернувшейся Гражданской войны все больше казаков переходили на сторону белых сил (около 65% Добровольческой армии составили кубанские казаки, кроме того, отдельно была сформирована Кубанская армия), либо становились третьей стороной конфликта, пытаясь проводить самостоятельную от Добровольческой армии и Деникина политику[14].

К концу Гражданской войны, основная масса кубанского казачества осознавала, что обе стороны военно-политического противоборства, и красные, и белые, являются зеркальным отражением друг друга в своем ожесточении, ненависти, кровавой политики террора. Казачество в этом противостоянии было источником людских и материальных ресурсов, и не одна из сторон не собиралась дать кубанским казакам возможность спокойной жизни.

5. Революция 1917 года является причинно-следственным механизмом изменения исторического вектора дальнейшего существования кубанского казачества.

Являясь единым этнокультурным организмом, соединенным духовными и военно-корпоративными связями, кубанское казачество после Революции 1917 года потеряло свою структурную целостность и единство самосознания. Начавшееся в годы Гражданской войны деление на «красных» и «белых» усугубилось последовавшей после поражения Белой армии на Юге России эмиграцией кубанских казаков за пределы России. Начиная с 1920 года, одна часть кубанского казачества продолжала существовать в отрыве от Родины, стремясь сохранить себя, свою историю и самобытную культуру в инородной среде.