Историческая поэтика русской классической повести: учебное пособие

Известный схематизм отдельных историко-литературных концепций подобной динамики во многом объясняется тем, что процесс жанровых трансформаций рассматривается в аспекте «внешнего» (сюжетного, характерологического), а не внутреннего (философско-эстетического) развития. Конечно, жанр реагирует на конкретно-историческое понимание сущности человека и его отношений к миру, свойственное той или иной эпохе, но это отражается в большей мере на способах освоения жизни, проявляется в типологии стилевого развития. Вот почему, рассматривая связи «концепции человека» с методом и жанром, а динамику жанров в рамках целостного познавательного цикла, необходимо обращать внимание не только на видоизменения отношений между личностью и обществом, человеком и действительностью, но и на формирование новой «идеи человека».

Движение, развитие «идеи человека» («типа мироотношения») в литературе классического реализма можно представить следующим образом: в очерках и повестях «натуральной школы» в изображении человека явно доминировало «видовое» начало, и суть конфликтов раскрывалась в процессе противопоставления «человеческой сущности» героя воздействию социально-исторических детерминант. Одностороннее, механистическое изображение человека и среды приводило, особенно в «физиологиях», к разрушению основ художественного обобщения, когда «общечеловеческое» в герое утрачивало свою социально-историческую природу, становилось неким универсальным индетерминированным началом. В формах реалистического изображения литературы 1860—1880-х годов значительно усложнилась система художественного изображения корреляций общесоциального, конкретно-исторического и индивидуального в человеке, изменилось само представление о среде, критически переосмысливались положения о всеподчиняющей силе обстоятельств, выявлялись истоки активности человека, подчеркивалась его относительная самостоятельность. При этом свойственный реализму «тип мироотношения» оставался в принципе единым.

Итак, эволюция «идеи человека», изменения в художественно-философском сознании проявляются в родовой актуализации, в динамике жанров, в их дифференциации и интеграции, в появлении новых форм и внутрижанровых разновидностей, в раскрепощении внутренних ресурсов жанровой динамики. Это является предпосылкой и выражением закономерных процессов художественного синтеза.

Внутренний динамизм структуры повести проявляется вовсе не в «смешении» жанров: доминантная тенденция в «опредмечивании» смысла, выступая в жанроформирующей роли, создавала идейно-конструктивное целое в соответствии с законами тематического и художественно-завершающего оформления действительности, свойственными «средней эпической форме». Присущее повести внутреннее единство действия, определяющее специфику жанрового «события», выполняет в данном случае «контролирующую» функцию по отношению к «идеям» и «формам времени».

Необходимость создания эстетических форм для воплощения художественного видения и понимания истоков и сущности незнакомого до последних десятилетий XIX в. хаотического состояния общественного бытия причинно обусловливала дальнейшее развитие реализма как «большого стиля». Новаторство в сфере поэтики было связано с задачами художественного воплощения личностного становления «русского человека», стремящегося объяснить взаимопроницаемость естественного, привычного, традиционного в национальном менталитете и «фантастического», «перевернутого» в нормах «нового порядка». Эти искания были ориентированы на установление связей нравственного и исторического: писатели пытались показать, как веяния нового времени отражаются в духовной сфере человека, начинающего понимать, что «нельзя так жить»[415].

Исследовательский подход к изображаемому в творчестве не только писателей – «социологов», но и художников психологического течения трансформировал поэтику литературных жанров: обращение к факту, источнику, конкретным наблюдениям, статистическим данным и т. д. вызывало перестройку системы художественного обобщения, придавало «мысли», а не образным отношениям структурообразующее значение, активизировало жанрообразовательные процессы на уровне родовых и метажанровых взаимодействий. Необычайно возросшая во второй половине XIX в. роль публицистики, обновление традиционных и появление новых публицистических жанров и форм – всё это оказывает влияние на художественную литературу, прежде всего – на жанры эпической прозы.

Несмотря на изменения в способах и приёмах изображения человека и действительности, на родовые и видовые взаимодействия, распада повести не происходит: поиски новых, в том числе и структурных средств художественного обобщения направляются основными особенностями её жанрового «канона».

Повесть может быть средоточием пересечения разных взаимодействующих линий и тенденций.