Историческая проза

Я не выдержала и со слезами побежала в свою светлицу. Теперь я успокоилась и записала всё это. Что ж, буду ждать свадьбы…

14 октября

Сегодня прошло венчание, и я впервые увидела своего супруга. Это был Андрей, дружинник Ярослава. Венчание было торжественным, а после него Ярослав устроил весёлый пир. Я же разглядывала жениха, пыталась составить о нём хоть какое-то впечатление. Андрей красив, у него зелёные глаза и каштановые волосы, обаятельная улыбка. Ко мне, в отличие от многих, добр, обходителен: шутил, веселил, говорил ласковые слова…

Конечно, Богдана он не заменит, но, может я смогу поладить с мужем? Это знает только один Господь…

21 октября

Вечер, горит свеча, а я пишу. У меня есть повод: первая неделя замужней жизни.

Пока мы с Андреем не очень ладим, он упрекает меня в гордыне и связи с Богданом, я упрекаю его в жестокости и несправедливости ко мне. Пока мы ещё даже не поцеловались, хоть в браке целую неделю, видимся редко с Андреем, я в обиде один раз даже кувшин разбила…

Не знаю, что получится из нашего брака…

23 октября

Сегодня целый день я была в одиночестве, так хотелось с кем-то поговорить, а Андрей пришёл, покушал и отправился почивать. Мне так обидно стало, что я расплакалась, а Андрей бросился меня утешать:

– Что случилось, рыбонька? Что ж ты плачешь так горько, солнышко? Я же люблю тебя, мне же тяжко на слёзы твои смотреть, расскажи свою беду…

Я начала, всхлипывая, рассказывать всё, что на сердце накипело, а Андрей так нежно меня поцеловал, что у меня, прямо, сердце отогрелось…

Пишу, и слёзы текут от радостной мысли, что Андрей меня любит!

28 октября

Мы с Андреем в ладу живём, радостно, что помирились мы. Кажется, жизнь моя налаживается. Сегодня ночью мне снова Богдан снился, а я даже не заплакала, хоть и больно было.

Я Андрею песни пою весёлые, он хвалит меня, ласкает, в доме нашем уютно.

Люблю я Андрея, и он, кажется, любит меня, всегда добрым словом друг о друге отзываемся.

Я сегодня к Ярославу ходила в гости, пирогов с вишней напекла ему в благодарность за такого мужа. Славно посидели мы с Ярославом, весело, сейчас приказала холопке щей наварить и жду мужа.

5 ноября

От волнения дрожат руки, но хочется записать случившееся. Сегодня ходила к Ярославу, смотрю: за мной светленький паренёк в заячьем тулупчике идёт, выглядывает меня. Я остановилась, присмотрелась…

Я поняла, что этот юноша – Богдан!

Сначала я думала, что мне померещилось, так я по Богдану скучала, испугалась, с криком истошным побежала домой!

А Богдан догнал меня, улыбнулся и изрёк:

– Я это, я, Пересвета! Выжил я, спасся, ранен был, в Венгрии скрывался, теперь мы – не враги, Святополка нет, и я приехал к тебе!

Я долго молчала, а потом печально ответила:

– Поздно ты приехал, Богдан. Не было от тебя вестей, и я вышла замуж. Пойми, я же думала, что Святополк казнил тебя…

– Так давай сбежим вместе! Плюнь на мужа! Ты же любишь меня, а я – тебя! – сказал весело Богдан и схватил меня под локоть, но я вырвалась со слезами:

– Не могу я мужа предать, поздно ты появился Богдан, поздно! Я и тебя, я и мужа люблю! Сердце моё разрывается! Не терзай меня, уезжай, Богдан! – стал слёзно просить я, боялась я греха, боялась потерять то тихое семейное счастье, что обрела с Андреем.

Богдан с печальным видом отошёл от меня, сказав:

– Что ж, я уеду обратно в Венгрию, но подумай, не пожалеешь ли ты об этом…

– Богдан, мне для счастья достаточно знать, что ты жив, я уже смирюсь с любой долей… – ответила тихо я.

Я шла домой и плакала, а дома меня встретил Андрей.

Муж обнял меня, вытер слёзы и спросил:

– Ты сейчас разговаривала с Богданом? Тебе тяжело, солнышко?

Я прижалась к супругу и ответила:

– Мне очень тяжело, но я не предам тебя, я попросила уехать Богдана, я люблю тебя, Андрей…

– Спасибо тебе, суженная моя, я так боялся потерять тебя! – воскликнул Андрей.

Мне, конечно, больно, но я рада, что Богдан жив, и я буду примерной женой Андрею…

Послесловие

Пересвета обрела своё счастье, я желаю вам тоже обрести счастье и радость, а записи дневника на этом обрываются. Наверное, Пересвета жила в любви с мужем и ей уже не было одиноко.