Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933

Среди крестьян, подлежащих выселению, отмечаются самоубийства. Некоторые кулаки, чтобы спасти жен и детей, идут в загсы разводиться. Большинство семей сохранилось. Жены разводиться отказывались, говорили: "Хоть в могилу, но вместе". Внутри районов созданы сборные пункты, там будут формироваться колонны, которые двинутся к железнодорожным станциям. Оплатить выселение кулаки обязаны из своих средств — им оставляется сумма на дорогу из конфискованных у них средств. На остальные конфискованные кулацкие деньги из рабочих сформированы конвой и охрана. Мобилизованы силы ОГПУ.

Мальковы вместе с другими такими семьями стояли на площади у сельсовета. Приказали грузиться в сани. Появляется комсомолец Семка Ежик. Он едет в телеге. В телегу запряжена мальковская кобыла Ветка. Виктор Мальков пишет: "Как я плакал. Мы, сопливые деревенские ребятишки, стали неугодны советской власти, и она приказала стереть нас с лица земли".

В постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 года запланировано только с февраля по май направить в концлагеря 60 тысяч человек и подвергнуть выселению в отдаленные районы до 170 тысяч семей. Еще раз уточняем — в каждой семье минимум по пять детей. Плюс взрослые члены семьи двух поколений.

Кто-то из провожавших бросил в сани Мальковым мешок с сухарями. "Трогай", — скомандовал Семка Ежик. Михаил Устинович Мальков тронулся в свой последний путь. Его сын Виктор Мальков вспоминает: "Мы не знали, о чем думал наш отец в эту минуту. Я уже не говорю о бедной нашей матери. Но она вред ли могла представить то, что случилось с ее семьей на самом деле. Сейчас рядом с ней еще сидит ее муж — ее и детей опора". На самом деле ее муж, Михаил Устинович, и сотни тысяч таких, как он, были опорой и кормильцами страты. И детей своих они воспитывали в честном крестьянском труде.

Михаил Устинович Мальков умрет через год после высылки на лесоповале, в 49 лет.

Из родной деревни их повезли на станцию в райцентре. В некоторых деревнях по пути следования обоза выходили люди и встречали гонимых хлебом-солью. Население возле станций загоняли в дома. Люди все равно выходили. На станции стоял безудержный план. План был приравнен к антисоветской агитации. Всех погрузили в телячьи вагоны. После проследования поезда № 1001 (эшелон № 503) кондуктором Семакиной на путях была найдена и передана в ОГПУ записка следующего содержания: "Нас везут неизвестно куда, на воздух не выпускают, воды не дают, даже снега не дают. Позор сажать в тюрьму грудных детей. Позор Вам, культурные люди".

Виктор Мальков пишет: "На крутом повороте в щель я увидел среди телячьих вагонов один совсем другой, с окнами. Я спросил у отца, что это за вагон такой. Отец ответил: "В том вагоне с окнами — это начальники вроде нашего Семки Ежика. Где-нибудь на пустом перегоне в поле они остановят поезд, они на все способны, и начнут выгонять нас из вагонов прямо в снег. Может, детки, и такое случиться"".

Мальковы в ссылке. 1930 год

Так и случилось.

Тогда в вагоне Михаил Устинович сказал сыновьям: "Все, что с нами сделали, называется преступление против человечности".

Это выражение впервые прозвучало 24 мая 1915 года. В этот день Великобритания, Франция и Россия приняли декларацию, осуждающую трагически знаменитую резню армян в Оттоманской империи. Три державы назвали этот акт турецких властей преступлением против человечности и цивилизации. Так что Михаил Устинович Мальков был человеком политически образованным.

После высылки крестьянских семей из очередной деревни секретарь райкома шепотом сказал районному прокурору: "Ты думаешь, Россия простит нам это? Из могилы достанут. И воронам кости выбросят".

Живая память о сотнях тысяч уничтоженных русских крестьян стерлась. Хотя еще лет десять назад в одной из деревень Курганской области вспоминали: "Жил здесь кулак. У него еще мельница была. Дочка его окончила консерваторию. Играла на скрипке. А он сам на баяне. Они в сельском клубе такие концерты давали".

1930 год Владимир Маяковский

Ночь с 13 на 14 апреля 1930 года перед самоубийством Маяковский провел в гостях у писателя Валентина Катаева. Там же были актеры МХАТа Борис Ливанов и Михаил Яншин. Маяковский пришел с женой Яншина Вероникой Полонской, актрисой Художественного театра. Катаев вспоминает: "Это была обычная московская вечеринка. Сидели в столовой. Чай, печенье, бутылки три "Рислинга"". Маяковский выламывал картонки из конфетной коробки, писал на них записки Полонской и кидал их ей через стол. Вероника Полонская — все ее звали Нора — писала ответы. Картонные квадратики летали через стол над миской с вареньем. Туда и обратно. То и дело Маяковский выводил Нору в соседнюю комнату и требовал, чтобы она немедленно ушла от Яншина.