Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933

Вероятно, точно так же был согласен с князем Болконским сын крепостного крестьянина генерал Деникин. Потому что те, которые развязали эту страшнейшую войну в его стране, долгие годы мечтали о ней, планировали ее вдали от России в своих личных целях, как может планировать войну только враг. Этот враг пришел в каждый дом — в буржуазный, в крестьянский, в казачий, в дом к рабочему и в дом к профессору. Именно по этой логике генерал Деникин называет эту войну для себя Отечественной. Он руководствуется только любовью к Родине, которую он называл "великой и растоптанной".

Он всегда будет любить Россию, будет следить за успехами ее армии в Великую Отечественную и всегда будет ненавидеть большевиков.

В том же 1919 году существовал и другой взгляд на то, как следует бороться с большевизмом. В прошлом один из наиболее известных депутатов Госдумы Василий Шульгин писал: "Самое важное, чтобы революция дошла до самого конца. Чтобы все испытали отвращение к ней. Процессу этому отнюдь не следует мешать, каких бы жертв это ни стоило".

Впереди был весь XX век.

1920 год Петр Врангель

В 1920-м, то есть на третьем году гражданской войны в России, ставка главкомвоенмора Троцкого находилась в подмосковном имении княгини Юсуповой Архангельское. Однако первой еще в 1919 году во дворце поселилась жена Троцкого, Наталья Седова. Наталья Ивановна была женщиной культурной — 8 классов гимназии, естественно — исторические курсы в Женеве, лекции в Сорбонне, французский язык. С 1902 года член социал-демократической партии. В 1919 году при заполнении анкеты на вопрос, чем предпочитала бы заниматься, ответила: "Административной работой в центральных учреждениях". В той же анкете указала свой адрес — Кремль, и телефон — 820.

Ей позвонили и предложили возглавить Музейный отдел Народного комиссариата просвещения. Дворец в Архангельском как раз в это время объявили музеем. Будучи женщиной образованной, Наталья Ивановна Седова знала об усадьбе с ее выдающейся художественной коллекцией. В 1919 году она с сыновьями поселилась во дворце в семи залах на втором этаже. Чуть позже к жене во дворец переехал Троцкий. Ему отделали помещения в антресольном этаже.

Проживание Троцкого в Юсуповском дворце живо обсуждалось за Москва-рекой, в Барвихе, которая в 1920 году еще не стала правительственной зоной, а была популярным дачным местом, где снимали домик философ Бердяев и писатель Осоргин. Собственно, прямо из Барвихи в 1922 году Бердяев и Осоргин были навсегда высланы из России на знаменитом "философском пароходе".

В Архангельском бывали самые разнообразные гости, включая русских императоров и Александра Сергеевича Пушкина. В 1920-м у Троцкого — свои посетители, в том числе иностранные дипломаты и члены военных миссий. Художник Юрий Анненков пишет здесь портрет Троцкого. Анненков во время сеанса спрашивает Троцкого:

— Почему вся дорога от Москвы до имения заставлена ржавыми остовами бронемашин и брошенными орудиями. Все это же легко убрать?

Троцкий отвечает:

— Это маскировка. Пусть сейчас капиталисты думают, что у нас полный бедлам и что им нечего бояться. Но скоро потребуется совсем другая маскировка. Когда станет ясно, что наш бедлам не прекращается, а расширяется, мы сделаем так, чтобы капиталисты нас боялись. И тогда мы начнем показывать им торжественные военные парады, мы будем демонстрировать им орудия и всякие танки, купленные на их же гниющем Западе.

При Сталине будут эти парады, все будет именно так, как сказал Троцкий. Но в 1920 году для того, чтобы удержать власть, большевики должны были что-то поделать с той разрухой, в которую они ввергли Россию, бывшую на подъеме. Военный коммунизм с отменой частной собственности, торговли, денег ничего не дал. Мировая революция не разгоралась. Надежды на чужой и свой пролетариат не было, Экономическая помощь могла прийти только от мировой буржуазии; Для этого нужно было золото. Золото в России было. Оно было воплощено в культурных ценностях, которыми Россия славилась в мире.

После конфискации царского имущества, отмены права наследования, после национализации частных коллекций осенью 1918 года вышел декрет "О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины". Этот декрет касался уже каждого гражданина Советской России. В месячный срок декрет обязывал всех зарегистрировать имеющиеся у них предметы искусства и старины. До табакерки и иконы. Этот декрет указывал, что предметы искусства могут быть принудительно конфискованы, если владелец не умеет их хранить. Все виновные в неисполнении сего декрета подвергаются ответственности по всей строгости революционных законов, вплоть до лишения свободы. На всевозможные склады пошел нескончаемый поток изымаемых вещей.

Чекистам было разрешено оставлять себе пять процентов реквизированного.