Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933

8 июня Врангель обратится с воззванием к воюющим офицерам Красной армии:

"Три года назад, забыв долг, русская армия открыла фронт врагу, и обезумивший народ стал жечь и грабить родную землю. Этих сынов, темных и безответных, вели вы, бывшие офицеры непобедимой русской армии.

Я говорил со многими из вас, добровольно оставившими роды Красной армии. Все вы говорили, что смертельный ужас, голод и страх за близких толкнули вас на красную службу. Мало сильных людей, способных на самоотречение.

Я, генерал Врангель, как старый офицер, отдавший Родине лучшие годы жизни, обещаю вам забвение прошлого и предоставляю возможность искупить ваш грех".

Бабушка Петра Николаевича Врангеля приходилась правнучкой Абраму Петровичу Ганнибалу, а значит, троюродной сестрой Александру Сергеевичу Пушкину. Мать Врангеля — Мария Дмитриевна — два с половиной года гражданской войны провела в Петрограде. В мемуарах она пишет: "Жила я под своей фамилией. По трудовой книжке, заменившей паспорт, значилась — девица Врангель, конторщица".

В 1918 году она работала внештатной служащей в музее Александра III, то есть в Русском музее. Потом устроилась, как она говорит, на "лучшее место" в Музей города в Аничковом дворце, где доросла до должности хранителя. Паек музейному хранителю не полагался. На работу ходила без чулок, ноги обматывала тряпками. Ей в это время за шестьдесят.

Мария Дмитриевна Врангель вспоминала: "Красноармейцев сильно тянуло в деревню, а отпуск давали только после сыпного тифа. Солдаты придумали делать себе прививки тифа посредством вшей. Тут же нашлись поставщики. За коробку с пятью вшами от тифозного больного брали 250 рублей. Дело пошло".

Из воспоминаний высокого железнодорожного чиновника Юрия Ломоносова: "Я видел сам на Курском вокзале, что слой вшей на полу теплушки достигал 20 сантиметров. Их травили, но вытравить не могли".

25 мая 1920 года главнокомандующий Петр Врангель издает Приказ о земле.

В соответствии с ним, цитирую: "Земля передается трудящимся хозяевам в вечную наследственную собственность, но не даром, а за выплату государству стоимости ее для расчета с собственниками отчуждаемых земель".

Плата на землю устанавливается в размере 1/5 среднего урожая ежегодно в течение 25 лет. То есть землю дают только тем, кто на ней действительно работает, никаких обещаний обеспечить всех подряд и ничего даром.

На самом деле это осуществление на новом витке того, что не было доделано в реформу 1861 года. Ирония российской истории в том, что в 1920 году вместо немереной империи для земельной реформы остался только Остров Крым.

У бывших помещиков земля сохранялась в пределах установленной нормы.

Предвидя помещичьи возмущения, Врангель в приказе указывал: "Неудовольствия, раздоры вокруг земельного вопроса должны смолкнуть. Необходимо поступиться своими личными интересами".

Врангель говорил: "Я сам помещик, и у меня первого придется делить землю".

Еще до Приказа о земле через линию фронта пробирались отдельные крестьяне из южных уездов Северной Таврии и справлялись о том, как главнокомандующий предполагает разрешить вопрос о земле. Главнокомандующий Врангель в воспоминаниях напишет: "Будь это сближение дела армии с желаниями крестьянства налицо в те дни, когда Русская армия в 1919-м победоносно шла к Москве, общий ход белого дела был бы иной".

Бедняки землю брать не желали. Ждали исхода военных действий, думали — получат даром. Зажиточные крестьяне предпочитали выкупить сразу. Земля в маленьком Крыму — ценность. Они хотели жить и работать на родине.

Приказ о земле был обнародован накануне наступления Врангеля в Северную Таврию.

За пять дней до наступления и до начала осуществления земельной реформы в Севастополь из Парижа прибывает Александр Васильевич Кривошеин, надежда Врангеля в деле аграрных преобразований. Он прибыл на английском крейсере "Кардиф" вместе с адмиралом Хопом, который вручил Врангелю ноту правительства Великобритании: "Сэр, мне приказано предупредить вас, что в случае, если вы атакуете большевистские силы, правительство Его величества не сможет более принимать какое-либо участие в судьбе вашей армии".

Врангель: "Спешу ответить вам. Для предотвращения создания безысходного положения, для продовольствования армии и населения Крыма я вынужден принять меры к расширению занятых моей армией областей".

Наступление в Северной Таврии стало началом затяжных и ожесточенных боев, которые длились до конца октября, фактически до наступления красных.

В июле в крымской газете "Великая Россия" в виде передовицы под названием "Ставка на деревню" было опубликовано интервью Кривошеина: "Вместе с покойным Столыпиным я работал над поднятием экономического благополучия русской деревни. Я глубоко верил в ее здравый смысл. Верю и теперь. Сейчас мы делаем смелую попытку устроения будущего государственного порядка".

В 1980 году на территории Центральной России, Поволжья, Урала и Сибири нет белых армий, но а 36 губерниях сохраняется военное положение — идет борьба с крестьянством.