Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953

Чтобы застелить брусчатку на Красной площади, решено сшить ковер из войлока размером в девять тысяч квадратных метров, покрасить и превратить его в стадион. Триста спартаковцев, включая самых знаменитых, каждую ночь сапожными иглами сшивают войлочные пластины. К утру сшитое скатывают, чтобы не мешать проезду машин. За день до парада готовый ковер в виде огромного рулона, замаскированного еловыми ветками, лежал вдоль ГУМа. В день парада по сигналу Николая Старостина сотни рук покатят рулон. Потом единым усилием встряхнут этот ковер — и все пространство от храма Василия Блаженного до Исторического музея превратится в стадион с изумрудным полем, размеченным белыми линиями. На нем и начинается футбол в исполнении спартаковских игроков, поделенных на две команды. Руководитель комсомола Косарев стоит рядом со Сталиным на Мавзолее. В руке Косарев сжимает белый носовой платок. У них со Старостиным условлено: если зрелище не понравится Сталину, Косарев достанет платок и игра прекратится. Николай Старостин постоянно бросает взгляд на Мавзолей. Все спокойно. Сталину футбол нравится. По сценарию положено играть 30 минут. Играют 43 минуты. Главный соперник "Спартака" — "Динамо", ведомственное спортивное общество НКВД. Участие "Спартака" в параде — удар по профессиональному самолюбию руководства НКВД. В 1938-м, когда во главе НКВД и, соответственно, во главе "Динамо" встанет Лаврентий Берия, он вспомнит о Дне физкультурника. Глава комсомола Косарев расстрелян сразу после прихода Берии к власти.

По дороге в Амурлаг на пересылке в Кирове Старостина неожиданно вызывают. В комнате свиданий — чемпионка мира, прославленная советская конькобежка Мария Исакова. Она не обращает внимания на сидящего рядом начальника тюрьмы. Бросается Старостину на шею. Передает приветы. Потом вдруг поднимает край подола и достает из чулка мешочек с табаком и деньги. Следующая пересылка в городе Молотов, до этого и после этого город Пермь. Старостин вспоминает: "Город Молотов встретил нас злым лаем конвойных овчарок и распахнутыми воротами очередной для меня тюрьмы". Здесь Николай Старостин случайно встречается с братом Александром. Александра Старостина погонят на лесоповал в Соликамск. Николай Старостин прибывает в Амурлаг. Здесь он будет тренировать футболистов-лагерников, ссыльнопоселенцев, вольнонаемных и бывших военнопленных. Тех, которые сразу из немецких лагерей попали в Амурлаг. Старостину здесь выпадает счастье. Он живет на территории гаража, примыкающего к зоне. Он так и напишет: "Это счастье в прямом смысле слова, ведь гараж — не зона". Он вспоминает: "Начальство Амурлага в то время ни в чем не нуждалось. Все продовольствие было американское. Не знаю, как и кто официально руководил транспортировкой грузов, приходящих из Америки в помощь СССР, но руководство Амурлага ходило в американской одежде, ело блины из заморской муки, импортную ветчину и чай у них был лучших в мире марок".

Во всей остальной стране 1 января 1948 года начинается третья неделя после отмены карточек. Ожидание послевоенной отмены карточек сравнимо мало с каким событием. В этом ожидании — надежда на лучшую, сытую жизнь, на то, что должно же когда-нибудь стать легче. Никто не знает, что государство для проведения акции по отмене карточной системы в качестве показательных площадок выберет несколько крупных городов, прежде всего Москву и Ленинград. Именно москвичи и ленинградцы сохранят яркие воспоминания об отмене карточек: "Мы с мужем поехали в Столешников переулок. В магазине было битком народа, но на прилавках было — все! Тогда сумок не было, были авоськи, и вот из них у всех торчали мясные кости, завернутые в грубую бумагу, рыбьи хвосты". Особым постановлением Совета министров в Москве почти за год создается неснижаемый запас товаров: мыло, сахар, мясо, колбаса, мука. Повышенным спросом пользуется сахар, крупа, растительное масло. В промтоварных магазинах особенно быстро раскупаются галоши. К началу 1948 года уже введен так называемый "лимит" на галоши. Столичные города боятся наплыва людей из провинции и деревень. До отмены карточек существовали пайковые цены, то есть цены, по которым выкупались продукты по карточкам. В войну пайковые цены были фиксированными. В начале сентября 1946 года Совет министров и ЦК ВКП(б) принимают решение о повышении пайковых цен. 10 сентября информацию о повышении цен дают в партийный и советский актив. 12 и 13 сентября слухи распространяются по Москве и Ленинграду. С одной стороны, люди не верят, говорят: "Повышение цен не будет соответствовать политике советского государства". С другой стороны, те же самые люди немедленно встают в очереди в магазинах, чтобы отоварить карточки за сентябрь.

Решение о повышении пайковых цен публикуется 16 сентября 1946 года и преподносится как необходимое условие для отмены карточек в 1947 году.