Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953

В 1935-м Сталин неожиданно начинает заигрывать с крестьянством. Амнистия для колхозников и председателей колхозов, осужденных за экономические преступления. В том числе и осужденных по "закону о трех колосках". Детям раскулаченных дано формальное право на высшее образование. Сталин лично на II съезде колхозников-ударников предлагает давать отпуск по беременности и родам женщинам-колхозницам. Сталин лично предлагает расширить приусадебные участки колхозников.

1935-й — год стахановского движения. Оно получает название в честь донбасского шахтера Алексея Стаханова, давшего рекорд добычи угля в ночь с 30 на 31 августа. Стахановское движение пропагандируется и распространяется повсеместно. Съезды стахановцев проводят в Москве. Именно на этих мероприятиях Сталин появляется в новом образе. Он добродушен, он держится по-отечески, никакой замкнутости, он улыбается. Он в гуще народа. Именно в 1935-м на публичных, непартийных мероприятиях Сталин предстает в облике отца народа.

Победителей стахановского движения премируют. Им дают деньги, швейные машинки, иногда даже настоящие машины, мебель, патефоны. В 1935-м, в отличие от предыдущих лет, материальными приобретениями можно и нужно гордиться. Это новая установка.

В 1935-м отменяют карточки на хлеб. На самом деле это эффектное действие государства вовсе не вызвано ростом производства. Напротив, государство не в состоянии выполнять своих обязательств и отказывается их выполнять. Карточная система к этому моменту уже загнала советскую экономику в тупик. Торговля как механизм в СССР отсутствует. Деньги через торговлю в бюджет не возвращаются. Дефицит бюджета означает отсутствие капиталовложений в промышленность, невыплату зарплат. Государство живет на денежной эмиссии. Сталин вспоминает об экономических стимулах к труду. Сталин говорит: "Надо возвратить моду на деньги".

В газетах появляется термин "свободная торговля". Речь вовсе не идет о рыночной экономике. Но производит головокружительное впечатление на население, давно живущее по карточкам. Открывшиеся коммерческие магазины дороги, но их витрины вселяют надежду.

А на улицах уже начинают повсеместно продавать мороженое. Люди без карточек могут купить неожиданно появившиеся сосиски. Товарный дефицит сохраняется. Но женщины переодеваются в крепдешиновые платья и шелковые кофточки. Мужской костюм вытесняет "сталинку". Члены Политбюро на параде физкультурников в 1935 году в легких белых пиджаках. В Мосторге — вечерние платья и смокинги.

Дама-член партии, приглашенная на прием в Кремль по поводу 8 Марта, вспоминает: "В последний момент нам дали инструкцию, чтобы все наши деятельницы выглядели женщинами. Наши активистки носились по Москве как угорелые, приводили себя в предписанный Сталиным вид". В довершение всего в канун приближающегося 1936 года разрешают елку, запрещенную в 1928 году как религиозный пережиток.

В городах моментально открываются елочные базары.

Все перечисленное распространяется, естественно, в основном на Москву и Ленинград. Доступ к коммерческим товарам имеет номенклатура и приближенная к власти интеллигенция. В Москве отоваривается верхушка стахановского движения. Тем не менее поскольку с отмены НЭПа, то есть с конца 20-х годов, в магазинах вообще ничего не продавалось, просто не было магазинной торговли, было только прямое распределение товаров из расчета минимальных потребностей, то 1935 год по внешним проявлениям выгодно отличался от предыдущих, и это производит обманчивое психологическое впечатление перелома к лучшему. Это ложное впечатление срабатывает на стабилизацию сталинского режима и, главное, сталинского самоощущения.

17 ноября 1935 года на закрытии всесоюзного совещания стахановцев Сталин говорит: "Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселей".

А 1 декабря, ровно через год после убийства Кирова, Сталин произносит другие знаменитые слова: "Сын за отца не отвечает". В 1935-м никто не знает, что через два года детей будут отбирать у родителей при аресте. Их будут отправлять в детприемники, где их лишат даже родительской фамилии. Жизнь этих детей станет платой за сталинский страх, пережитый после убийства Кирова.

8 декабря 1934 года, через день после похорон Кирова, девочка Надя Артюхина написала письмо секретарю ЦИК Авелю Енукидзе: "Здравствуй, родной товарищ Енукидзе! Твою речь на траурном митинге я слышала по радио, и она мне очень понравилась. Когда я услышала, что товарищ Сталин целовал Кирова, то мне стало его очень жалко и хотелось плакать, но я не заплакала, потому что плакать нельзя. Я обязательно научусь стрелять в буржуев. Милый Авель Софроныч, я хочу, чтобы ты жил долго-долго, до мировой революции". Судьба девочки Нади Артюхиной нам неизвестна. Авель Енукидзе расстрелян в 1937-м.

1936 год Андрей Вышинский