Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953

Сталин и Вышинский сидят в одной камере Баиловской тюрьмы. Тюрьма переполнена, но режим свободный, двери камер не закрываются. Сталин, лежа на нарах, изучает универсальный язык будущего — эсперанто. В 1937-м в СССР эсперанто будет объявлен языком шпионов, эсперантистов будут расстреливать. В гитлеровской Германии эсперантисты также подлежат репрессиям. В 1908-м большинство в камере — меньшевики и эсеры. Вышинский — меньшевик. В камере они со Сталиным ведут бесконечные политические дискуссии. Ограничений на передачи в тюрьме нет. Вышинскому ежедневно жена приносит домашнюю еду. Сталин с удовольствием ест еду, приготовленную женой Вышинского.

Вышинский будет оставаться меньшевиком до 1920 года. В 1920-м он сочтет, что большевики победили окончательно и продолжение карьеры требует вступления в РКП(б). Именно Сталин окажет ему в этом деле протекцию. Таким образом, уже с 1920 года.

Вышинский сидит у Сталина сразу на двух крючках. Один — промедление с вступлением в партию. Для многих такое промедление скоро будет не просто смерти подобно, а будет означать смерть.

Обвинительная речь Вышинского на втором московском политическом процессе в 1937-м содержит пассаж для гурманов от истории партии Вышинский с трибуны говорит: "В 1904 году Троцкий выступил, "как известно, с подлейшей брошюркой под заглавием "Наши политические задачи". Эта брошюрка наполнена грязными инсинуациями по поводу нашего великого учителя, вождя международного пролетариата Ленина. Троцкий клевещет на Ленина, называя Ленина "Максимилианом" — именем Робеспьера, героя буржуазной французской революции, — желая этим унизить великого вождя международного пролетариата".

Во-первых, кто такой Ленин в 1904 году. Ленин в 1904-м — лидер одной из экстремистских карликовых партий. Вот такому Ленину Троцкий отвешивает грандиозный комплимент, равняя его с Робеспьером, фигурой всемирно-исторического масштаба. Во-вторых, Ленин чтил французскую революцию и ее лидеров, в особенности Робеспьера. В-третьих, именно Троцкий реально осуществил в 1917-м октябрьский переворот. И, наконец, главное — этот беззаветный ленинец, который в 1937-м защищает вождя мирового пролетариата от врага народа Троцкого, не кто иной, как Вышинский, который в октябре 1917-го поставил свою подпись под распоряжением об аресте Ленина. Эта подпись — еще один крючок, на котором Вышинский висит у Сталина.

Два крючка в сочетании с личными свойствами Вышинского дают Сталину полную уверенность в том, что на этого человека он может полностью положиться. Воспоминания о бакинской стряпне жены Вышинского делают эту уверенность сладкой. Сам Вышинский, встретившись со Сталиным в Москве в 1920-м, ни словом не обмолвится об общем прошлом в Баиловской тюрьме. Он обращается к Сталину на "вы". Вышинский получит от Сталина не меньше, чем Сталин от Вышинского.

Процесс о так называемом троцкистско-зиновьевском центре завершается расстрелом Зиновьева, Каменева и еще четырнадцати, проходивших по этому делу. Это первый расстрел высокопоставленных партийных функционеров-участников октябрьского переворота 1917 года. Вероятно, в это время Сталин вообще теряет интерес к идее руководящей роли партии и самой партии как таковой. Партии ему не нужна. Партийных руководителей легко заменить, и они уже заменяются на бюрократию. Кроме того, если списать все последствия бессмысленной экономической политики на партийное руководство, это выведет его, Сталина, из зоны ответственности. Эти рациональные соображения хорошо сочетаются с его параноидальными настроениями.

Террор 1937–1938 годов вычистит партийные кадры на всех уровнях. Газетные публикации перед началом террора выстроены так, чтобы разжечь и выплеснуть наружу всю затаенную ненависть населения к партийной верхушке, обладавшей материальными привилегиями. Сталин, который все предыдущие годы культивировал фактический подкуп партийной верхушки, разворачивается на 180 градусов. Газеты пишут, что руководители на местах создают собственный культ личности, запугивают подчиненных, используют госсредства для роскошной жизни.

Вышинский на московских процессах по делам партийной, советской и военной верхушки создает ощущение, что перед сталинским законом все равны.

В 1937-м по всей стране пойдет пьеса под названием "Очная ставка". Пьеса написана в соавторстве — братья Тур и Лев Шейнин. На сценах страны — те же допросы, что и в жизни. Это драматургия из первых рук. Соавтор пьесы Лев Шейнин — следователь по особо важным делам прокуратуры РСФСР, а потом СССР. В ноябре 1936-го, после первого московского процесса, ему тридцать и он возглавляет следственный отдел прокуратуры. Кроме того, он пописывает. Вхож в высшие писательские, артистические и спортивные круги. Вышинский его крайне ценит и даже находит возможность упомянуть в своих речах о его участии в допросах. Когда в 1951-м Шейнина арестуют, Вышинский палец о палец не ударит, чтобы ему помочь.