Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953

Волна бесчинств не подчиняется приказам. В войсках 1-го Белорусского фронта распространяется листовка за подписью Жукова, в которой маршал лично призывает солдат не жечь дома, не насиловать немецких женщин, не портить оборудование заводов и фабрик. Жуков в листовке намеренно называет все это привычным и опасным словом "вредительство". "Солдаты, — говорит Жуков, — смотрите, чтобы из-за подола немецкой девки вы не просмотрели того, за чем послала вас Родина!"

В воспоминаниях Жуков об этом не написал ни слова, да и не мог написать, даже если хотел. Вопрос о публикации жуковских мемуаров решался на самом верху. Давление на четырежды Героя Советского Союза маршала Жукова сильнейшее. Его он не выдерживает. В книге воспоминаний, о которой Жуков говорил, что "она для него — вопрос жизни", появляется анекдотическая, но обязательная история о его встрече с Брежневым в годы войны. Маршал Жуков, заместитель Верховного Главнокомандующего, якобы хочет посоветоваться с начальником политотдела 18-й армии полковником Леонидом Ильичом Брежневым и едет специально к нему, но не застает, потому что тот находится на Малой Земле, где идут тяжелейшие бои.

В 1973-м году, за год до своей смерти, у Жукова будет разговор с Брежневым. Жуков попросит Брежнева похоронить его в земле. Брежнев пообещает. Но обещания своего Брежнев не выполнит. Жукова сожгут.

В 1973-м при телефонном разговоре Жукова с Брежневым присутствовал Михаил Пилихин, человек, близкий Жукову в детстве и в старости, во время войны — его шофер.

Михаил Пилихин — двоюродный брат Жукова. Отец Михаила — дядя Жукова по линии матери — один из известнейших скорняков в дореволюционной Москве. Его мастерская была в Камергерском переулке рядом с Художественным театром. Его друзья — знаменитые Голованов и Нежданова. Они и отпевать его будут.

В своих воспоминаниях Жуков о семье дяди пишет чистую неправду. Пишет, что его дядя немилосердно обдирал богатых заказчиков. Что мастеров своих эксплуатировал беспощадно, что бил их сам и жена его била. Пишет, что нечеловечески они относились к малолетним. На самом деле дядя взял к себе Жукова из деревни на учение. Учил наравне с сыновьями, оставил у себя на работу. Он сделал из племянника отличного специалиста по меху, по дамским шубам, и тем самым к 1914 году обеспечил ему безбедную будущую жизнь. В мастерской 15-летнего Жукова называли Георгий Константинович. Двоюродный брат Жукова Михаил Пилихин простил ему клевету на своего отца. Говорил: "Такое время было. Поэтому он так и написал в автобиографии. Ему ведь надо было в партию вступать".

Наступление на Берлин начинается в ночь на 16 апреля. Жуков вспоминает: "Утром 16 апреля на всех участках фронта войска успешно продвигались вперед. Однако противник начал оказывать противодействие со стороны Зееловских высот".

В 15 часов 16 апреля Жуков позвонил Сталину и доложил о сопротивлении противника на Зееловских высотах. Сталин выслушал спокойно, сказал: "Вечером позвоните, как у вас сложатся дела".

Вечером Жуков говорит Сталину: "Раньше завтрашнего вечера Зееловские высоты взять не удастся". Жуков вспоминает: "На этот раз Сталин говорил со мной не так спокойно, как днем". Сталин спрашивает: "Есть ли у вас уверенность, что завтра возьмете зееловский рубеж?" Жуков отвечает: "Завтра, 17 апреля, к исходу дня оборона будет прорвана". "До свидания", — сухо сказал Сталин и положил трубку.

Зееловские высоты взяты к утру 18 апреля. Больше об этом рубеже в опубликованных воспоминаниях Жукова нет ничего.

На Зееловских высотах первой по минному полю отправлена пехота. За пехотой — танки. Первый день не приносит успехов, несмотря на невероятное упорство и жертвенность солдат. Фронт Жукова не в состоянии взять рубеж на пути к Берлину, в то время как все внимание Сталина в этой точке. Сталин в ночном разговоре с Жуковым говорит: "Мы думаем приказать Коневу двинуть танковые армии на Берлин с юга". Сталин в этот момент думает о двух вещах. Первое: на окраинах германской столицы могут появиться американские части, а Берлин все еще не наш. И второе: столкнуть в битве за Берлин двух маршалов, Жукова и Конева, обострить до предела борьбу их честолюбий. И это Сталину удастся. Командующий 1-м Украинским фронтом Конев потом напишет: "Жуков не хотел и слышать, чтобы кто-либо, кроме войск 1-го Белорусского фронта, участвовал во взятии Берлина. Надо прямо сказать, что даже тогда, когда войска 1-го Украинского фронта вели бои в Берлине, это вызвало ярость Жукова".

На Зееловских высотах три дня подряд идут лобовые атаки. Здесь лежат 33 тысячи советских солдат. Вся Берлинская операция Жукова — это более 250 тысяч убитых. Среднесуточные потери в боях за Берлин самые высокие среди всех наступательных операций Второй мировой войны. Каждый день —15 712 человек убитых. В битве под Москвой 10 910 убитых в день, под Сталинградом — 6392. В первую послевоенную неделю в России получат треть миллиона похоронок.