Исторические очерки Дона

«Мы вам Ахмет салтанову величеству, про тех воров, про Донских казаков, объявляем, что тут на Дону живут наших государств воры, беглые люди и казаки вольные, которые бегают от наших государств, заворовав от татьбы и от разбои, и от всяких смертных вин, боясь от нас смертной казни, и тут, на Дону живучи, воруют, сложася, ссылаяся с запорожскими черкасы; по повелению недруга нашего польского короля, в смутное время с польскими и литовскими людьми и с запорожскими черкасы наши великие Российские государства воевали и многие места запустошили и единоплеменную крестьянскую кровь розлили и многую смуту те воры, называюси воров своею братьею, государскими детьми, учинили. По окончании польской войны мы на тех воров пошлем рать свою и с Дону их велим сбить…».

Давно ли этих самых воров Царь Михаил Феодорович в грамоте 1614 года именовал: «Великия Российские Державы и Московские области оберегатели»; тогда это было «все великое войско Донское» — теперь, четыре года спустя, когда чуть-чуть замирилась Русская земля, это были воры, которых собирались сбить с Дона ратью!

Донцы узнали про это письмо турецкому султану. Они озлобились, и не на Москву! — трезвым умом своим казаки понимали, что нелегкое было положение Москвы, но злобились на турецкого султана за его жалобы на них. Донцы усилили набеги на крымцев и турок. Они взяли на малоазиатском берегу крепость Трапезунт, подходили к Азову, взяли азовскую сторожевую башню на реке Каланче, сняли с нее пушки и перебили караул. Крымский султан Махмуд Гирей жаловался на казаков, что те взяли город Старый Крым и разграбили его.

Русское правительство приняло ряд мер против казаков. Зимовая станица в Москве (посольство) атамана Алексея Старова была схвачена и сослана в монастырь на Бело-озеро. В силу этих наказаний Донской атаман Епифан Радилов по решению Войскового Круга отдал «крепкий наказ»: «От сего времени впредь и навсегда, чтобы никто с Дона не ходил для воровства на Волгу; а ежели кто объявится на Дону, и тому быть казнену смертью…»

Отписали об этом решении и Волжским казакам, но те донские грамоты изодрали и ответили, что «нам-де Донских казаков не слушивать…»

«…Подымался с Москвы большой боярин
Он на Тихий Дон гуляти.
Не доехавши Тихого Дона остановился,
Похвалялся всех казаков перевешать;
Казаки братцы тотчас догадалися,
Во единый круг они собралися,
Он стал читать Государевы указы,
Дочитался он Царского титула,
Казаки все шапки поснимали,
А большой Царев боярин шляпы не снял.
Оттого казаки взволновалися,
На боярина они бросалися,
Буйну голову его срубили,
А бело тело в Тихий Дон бросили.
И, убивши, телу говорили:
„Почитай ты, боярин, Государя,
Не гордись ты перед ним и не славься.“
Ко царю они с повинной приходили:
„Ты гой еси, батюшка, православный царь!..
Ты суди нас праведной расправой,
Повели над нами делать, что изволишь:
Ты волен над нашими буйными головами!..“»

Эта песня-былина точно и верно передает событие огромной важности, бывшее на Кругу в Монастырском урочище в 1630 году. От турецкого султана был в Москве посол грек Фома Кантакузен. Он жаловался на казачьи разбои и сказал действительному правителю России отцу Царя Михаила Феодоровича, патриарху Филарету, что, если царь не угомонит казаков, султан возьмет Дон себе и разрешит казакам грабить Московскую землю.

Московское правительство сослало в ссылку казаков, сопровождавших Кантакузена, и на Дон не послало обычного жалованья. Для увещания казаков вместе с ехавшим обратно в Турцию послом был послан на Дон посол Савин с воеводою Иваном Карамышевым с 700 стрельцами.

Прибытие на Дон, неизвестно для чего, Русского войска смутило казаков. В Монастырском городке был собран Круг.

Карамышев благополучно на лодках дошел до устья реки Маныча и остановился у Орехова ярка, недалеко от Монастырского городка.

Посол Савин потребовал атаманов и казаков в свой стан для выслушания Царской грамоты. Воевода Карамышев похвалился, что он без всякого Царского указа напоит казаков допьяна и перевешает.

Атаман послал к Орехову ярку войскового дьяка разъяснить послу, что по войсковому обычаю — царский посол должен сам явиться на Круг, и там, в присутствии всего войска, прочитать грамоту. Савин согласился.