Исторические портреты. 1613 — 1762. Михаил Федорович — Петр III

Эти и другие новшества — прямой результат инициативы, усилий Петра. Делалось все это в спешке, лихорадочно — надвигались важные события во внешнеполитической, военной сфере: поскольку на южном, черноморском, направлении не удалось довести задуманное до конца, Петр переносит свои помыслы, энергию на север, к Балтике. Для подготовки нового кодекса законов — Уложения (взамен Соборного уложения 1649 года) он создал особую комиссию (Палату об уложении), и она составила проект нового кодекса. Но на это дело не хватило ни времени, ни внимания — по причинам, оставшимся неизвестными, он не был никогда утвержден.

Давно и не раз отмечалось, что первые преобразования следовали одно за другим без всякой видимой системы, последовательности, логики. Основа всему — воля царя, его прихоть и произвол. Резон в подобных рассуждениях есть. В действиях Петра — импульсивность и порывистость, энергия, бьющая через край, и нетерпеливость неограниченного самодержца. Все это так. Но взятые в совокупности, первые указы и действия объединяет стремление, настойчивое и фанатичное, идущее через всю жизнь этого гениального человека, — польза для России, интересы государства, обеспечение этих интересов в настоящем и будущем, предотвращение дальнейшего отставания от передовых стран, потери национального суверенитета. Отсюда — заботы, первоочередные, не терпящие отлагательств, о создании регулярной армии, строительстве флота.

По указу 19 ноября 1699 года начинается создание тридцати пехотных солдатских полков из «даточных» рекрутов, которых брали с определенного количества дворов, крестьян, холопов и из «охочих" (вольных) людей. С точки зрения Царя, это было „прямое регулярное войско“, и его формирование, весьма ускоренное и энергичное, удивляло одних, настораживало других. Шведский резидент Книппер, например, о «регулярных полков наборе в сильных терминах предлагал: для чего регулярные полки заводят, каких не бывало? И что тогда мир со всеми соседями был? На что ему ответствовано, что по распущении стрельцов (после их восстания. — В.Б.)никакой пехоты тогда сие государство не имело, без чего быть нельзя".

Книппер довольно верно уловил опасность, исходившую от замены стрельцов новыми регулярными солдатскими полками. Хотя русские представители и говорили ему, что набор вызван «опасением турской войны» (воина с Турцией формально продолжалась), но никого подобные слова не вводили в заблуждение. Швеция, которую он представлял в России, обладала первоклассной по тому времени регулярной армией, и в предстоявшем столкновении (а о назревавшей войне России со Швецией в Европе поговаривали со времен того же «великого посольства» Петра) легче было, по верному заключению шведских политиков и генералов, иметь дело со стрелецким войском, а не с регулярными соединениями которых военное дело — их единственная профессия. До сих пор в России регулярными войсками являлись, по существу, лишь гвардейские Преображенский и Семеновский, а также Лефортов и Бутырский (Гордонов) солдатский с их военным обучением, регулярным строем, постоянной службой. Остальные полки — солдатские, рейтарские, драгунские — хотя и организованы были по иноземному образцу, но несли службу только в походах; между походами их отпускали по домам и они превращались в земледельцев. Солдаты же регулярных полков должны были служить и обучаться постоянно. Временные ратники превращались в постоянных военнослужащих.

Обучение было довольно сложным. Чтобы, например, зарядить кремневый мушкет и выстрелить из него, солдат должен был исполнить шестнадцать команд. Царь взял на вооружение новшество из шведской армии — багинет, штык в виде тесака, то есть холодное оружие, которое привинчивается к огнестрельному — ружью. Но, в отличие от многих европейских армий, в которых солдаты имели яркие, разукрашенные мундиры, он вводит у себя обмундирование простое и удобное.

Имелись трудности в деле, которое проводилось спешно и, как показал последующий опыт, не очень результативно. Создаваемые полки в подавляющем большинстве были пехотные (двадцать семь) и только два — драгунские. Кавалерия по-прежнему состояла из старой дворянской милиции, от которой в Западной Европе давно отказались. Многие офицеры из иностранцев, набранные из всякого сброда, оказались негодными; их срочно заменяли русскими; Головин писал Петру, что «лучше их учить, нежели иноземцев».

Из полков сформировали три дивизии — под командой А.М. Головина, А.А. Вейде и А.И. Репнина. Петр торопит, подгоняет и помощников, и самого себя, и всю страну, замечает и исправляет там, где успевает, ошибки, наказывает виновных.

В Воронеже, на строительстве кораблей, он понукает мастеров, негодует по поводу непорядков, расхлябанности и воровства (в чем замечен даже «адмиралтеец» Протасьев, которому поручено следить за постройкой флота). В письме Виниусу, самому образованному своему советнику, высоко им ценимому, Петр делится горькими размышлениями: «Только еще облако сомнений затемняет мысль нашу. Что-то будет? Ну, да Бог с блаженным Павлом помогут…»