Исторические портреты. 1613 — 1762. Михаил Федорович — Петр III

Информация Рондо к тому моменту уже устарела, поскольку как раз тогда при дворе заметили неожиданное охлаждение Петра II к Елизавете. Этому в немалой степени способствовали интриги князей Долгоруких, стремившихся женить императора на девице из их рода. В то же время юный царь имел веские причины для ревности, поскольку цесаревна вдруг всерьез увлеклась молодым камергером А.Б. Бутурлиным. Пятого августа испанский посол де Лириа писал: «Все благонамеренные люди радуются уменьшению царского фаворитизма принцессы Елисаветы, которая четыре дня тому назад отправилась пешком за десять или пятнадцать миль на богомолье только в сопровождении одной дамы и Бутурлина». Паломники возвратились ко двору лишь через месяц, хотя расстояние до «святых мест» было не так уж велико. Испанский посол 30 августа отметил, что «Елисавета… теперь лежит в постели, несколько нездоровая от дорожного утомления. Она теперь в дурных отношениях со всеми». С этого времени император начал выказывать своей тетке признаки явного нерасположения.

В следующем году Петр II обручился с Екатериной Долгорукой, Бутурлин был отправлен на Украину к армии, Елизавета удалилась от двора и поселилась в своей "вотчине — Александровой слободе под Москвой. Здесь она проводила дни, охотясь на зайцев и тетеревов в компании своего нового фаворита гвардейца Алексея Шубина. Вечера цесаревна коротала в обществе слободских девушек, с которыми пела свои любимые народные песни, а в праздники «бойко и мастерски отделывала с ними все русские пляски». Она не гнушалась простыми людьми и любила свой народ, которым ей потом суждено было править.

После неожиданной смерти Петра II 19 января 1730 года Елизавета в соответствии с «Тестаментом» оказалась законной наследницей престола, поскольку ее сестра Анна отреклась за себя и своих потомков от прав на российскую корону. Однако Верховный тайный совет, решавший вопрос о престолонаследии, открыто признал Елизавету незаконнорожденной и отказал ей в правах на престол. Выступивший на заседании верховников Д.М. Голицын объявил, что после смерти Петра II «фамилия царя Петра Первого угасла», и эта речь не встретила никаких возражений. После долгих дискуссий решено было «пригласить на царство» племянницу Петра I — вдовствующую герцогиню Курляндскую Анну Ивановну.

Французский резидент Маньян сообщал своему двору, что «принцесса Елизавета в этом случае не выказала себя ни с какой стороны. Она тогда развлекалась в деревне, и было даже невозможно тем, которые старались здесь в ее пользу, упросить ее, чтобы она явилась ввиду таких обстоятельств в Москву". К.Г. Манштейн утверждает, что личный врач и друг Елизаветы И.Г. Лесток уговаривал ее „собрать гвардию, показаться народу, ехать в Сенат и там предъявить свои права на корону. Но она никак не соглашалась выйти из своей спальни“. Мемуарист полагал, что „в то время она предпочитала удовольствия славе царствовать“. Но более вероятно, что ей просто не хватило смелости для столь решительного шага. Кроме того, цесаревна тогда была больна.

Елизавета приехала в столицу лишь после коронации Анны Ивановны и поздравила свою двоюродную сестру со вступлением на престол. С этого времени цесаревна вступила в самое тяжелое десятилетие своей жизни. Новая императрица не любила кузину и всегда чувствовала в ней потенциальную опасность для своей власти. Тяжелейшим ударом для нее стала ссылка в 1731 году Алексея Шубина, которого она, по-видимому, очень любила. Елизавета вновь удалилась в Александрову слободу, но теперь здесь не было прежнего веселья. Цесаревна искала утешения в религии, ежедневно посещая богослужения в Успенском девичьем монастыре, занимаясь чтением духовных книг. Впрочем, обращение к православию могло являться для нее и средством самозащиты, проявлением покорности императрице, поскольку после ссылки Шубина Анна Ивановна хотела постричь Елизавету в монахини. Цесаревну спасло только заступничество всесильного временщика Э.И. Бирона. Впоследствии Елизавета Петровна признавала, что многим ему обязана.