Исторические портреты. 1762-1917. Екатерина II — Николай II

Наконец казнь свершилась. Приговор над остальными декабристами начал приводиться в исполнение. Пора было заняться государственными делами. Вступая на престол, Николай по вполне понятным причинам не имел ясного и определенного представления о том, какой бы он хотел видеть Российскую империю. Отметим только, что сильное впечатление на молодого Николая произвели частые беседы с Н. М. Карамзиным, который во время междуцарствия чуть ли не ежедневно встречался с будущим императором, стремясь передать ему свое представление об основных началах русской жизни и о роли самодержавного монарха в России. Идеи, внушенные историографом Николаю, мало отличались от того, что он сформулировал еще в 1811 г. в записке «О древней и новой России» и что нашло свое отражение в «Истории государства Российского». При этом Карамзин, с огромным пиететом относившийся к Александру I, страстно обличал принятую им правительственную систему, «несбыточные мечтания», которые были внушены покойным императором части общества, произвол и злоупотребления чиновников. Карамзин был настолько резок, что во время одной из бесед императрица Мария Федоровна, не выдержав, воскликнула: «Пощадите, пощадите сердце матери, Николай Михайлович!», на что Карамзин ответил: «Я говорю не только матери государя, который скончался, но и матери государя, который готовится царствовать». Но все же принципы того, что впоследствии получило наименование «николаевской системы», складывались исподволь и постепенно.

После унылых и мрачных последних лет царствования Александра I воцарение тридцатилетнего Николая внесло явное оживление в жизнь страны. Довольно скоро новый император сумел завоевать симпатии светского общества. Но и не только его. Достаточно напомнить хотя бы знаменитые «Стансы» Пушкина:

В надежде славы и добра
Гляжу вперед я без боязни:
Начало славных дней Петра
Мрачили мятежи и казни. «…»
Семейным сходством будь же горд;
Во всем будь пращуру подобен:
Как он, неутомим и тверд,
И памятью, как он, незлобен.

Сравнивая Николая I с Петром, Пушкин выразил настроения, которые явственно ощущались в тогдашнем обществе, и отнюдь не только в консервативной его части. Несмотря на репутацию ограниченного солдафона, которую Николай заслужил, будучи великим князем, представление о нем как о новом Петре было достаточно широко распространено в первые годы его царствования.

Этому во многом способствовало стремление нового императора ликвидировать злоупотребления, которые достались ему в наследство от прежнего правления, восстановить законность и порядок, провести реформы. Его благородная, пусть и показная, манера поведения производила весьма сильное впечатление. Импонировала обществу и внешность императора.

Николай был высок ростом и красив, хотя красота его всегда отличалась какой-то холодностью. Познакомившись с ним в 1839 г., француз маркиз де Кюстин так описывал внешность Николая: «Император на полголовы выше обыкновенного человеческого роста. Его фигура благородна, хотя и несколько тяжеловата. „…“ У императора Николая греческий профиль, высокий, но несколько вдавленный лоб, прямой и правильной формы нос, очень красивый рот, благородное овальное, несколько продолговатое лицо, военный и скорее немецкий, чем славянский, вид. Его походка, его манера держать себя непринужденно внушительны. Он всегда уверен, что привлекает к себе общие взоры, и никогда ни на минуту не забывает, что на него все смотрят. Мало того, невольно кажется, что он именно хочет, чтобы все взоры были обращены на него одного. Ему слишком часто повторяли, что он красив и что он с успехом может являть себя как друзьям, так и недругам России».