Исторические портреты

4 или 5 сентября русские полки пришли «на место, называемое Березуй, за тридцать три версты от Дона». Сюда же прибыли «двое из сторожевых» – Пётр Горский и Карп Олексин, и привели знатного пленника. Тот пленник поведал: «Уже царь на Кузьмине гати стоит, но не спешит, ожидает Ягайло Литовского и Олега Рязанского, а о твоём войске царь не знает, не ждёт и встречи с тобой, а после трёх дней будет он на Дону». Русское войско получило время подготовиться и выбрать место для решительного сражения. Таким местом оказалось Куликово поле.

Поход русской рати к Дону (1380)

Утром 6 сентября передовые русские полки вышли к Дону неподалёку от устья реки Непрядвы. Полчища Мамая отделял от этого места лишь один дневной переход, на следующий день они могли быть на Куликовом поле. В деревне Чернове собрались на совет русские князья и воеводы, соратники князя Дмитрия Ивановича. Было решено идти за Дон и искать победы в «прямом бою». В тот же день через Дон переправился сторожевой полк, на следующий день по нескольким мостам – остальные полки. Общая переправа началась утром 7 сентября и продолжалась до темноты. Место переправы известно: в одном-двух километрах от устья Непрядвы, близ современной деревни Татинки, Куркинского района. Затем великий князь приказал разрушить мосты: отступать он не собирался…

Выбор места для решительного сражения подтвердил военный талант великого князя. Куликово поле было с трёх сторон ограждено реками. С запада и северо-запада оно примыкало к Непрядве, с севера – к самому Дону, с востока и северо-востока – к речке Рыхотке. Мамай имел возможность наступать только с юга, со стороны Красного Холма, на небольшом пространстве шириной в четыре-пять километров. Это пространство русские полки закрывали сплошным сомкнутым строем. Ордынцы, таким образом, были поставлены перед необходимостью прямого, фронтального удара: обойти русское войско с флангов, то есть применить свой излюбленный манёвр, они не могли. Великий князь Дмитрий Иванович вынуждал Мамая принять бой в невыгодных для ордынцев условиях.

Русские полки вышли на Куликово поле раньше, чем подоспели первые конные тысячи Мамая, и уже вечером «сентября успели принять боевой порядок. Так они и простояли всю ночь в боевом строю. Это было очень важно, потому что утром на Куликово поле опустился густой туман, он помешал бы правильно разместить полки.

Всего в русском боевом строю было пять линий. Впереди, на значительном удалении от остального войска, встал сторожевой полк под командованием князя Семёна Оболенского и Ивана Тарусского. Он состоял из лёгкой конницы и должен был связать боем и отогнать ордынских конных лучников, не допустив их до большого полка.

Далее выстроился передовой полк, состоявший, в основном, из пешцев. Ему предстояло принять первый удар ордынской конницы, задержать и ослабить его, а потом в дело вступят главные силы русского войска: большой полк и стоявшие в одном ряду с ним полки правой и левой руки.

Позади большого полка был поставлен резерв, который мог оказать помощь главным силам.

Наконец, за полком левой руки, в примыкавшей к Куликову полю Зелёной дубраве, укрылся засадный полк князя Владимира Андреевича и воеводы Дмитрия Боброка-Волынца. Он предназначался для внезапного удара по прорвавшемуся противнику.

Перед утром великий князь Дмитрий Иванович объехал полки, призывая их на подвиг: «Братья, князья и воеводы, и молодые люди от мала и до велика! Уже, братья, сегодня день уходит, а ночь приближается, бодрствуйте и мужайте каждый из вас, уже ведь гости наши близко от нас, на реке на Непрядве, утром ведь, братья, все будем от них пить чашу общую, чашу смертную, за землю святорусскую! Да будет мир с вами, братья мои, потому что спешат татары!»

Действительно, из темноты, оттуда, откуда надвигалось ордынское воинство, слышался «стук великий и клич», а в русском стане царила «тихость великая». Каждый понимал, что утром – бой…

Утро Куликовской битвы описано автором «Сказания о Мамаевом побоище»: «Настал 8 день месяца сентября. На рассвете в пятницу, на восходе солнца, была мгла как дым. И начали знамёна простираться, ратные трубы трубить. Уже русские кони оживились от трубного зова, каждый воин под своим знаменем. Радостно видеть стройные полки, расставленные крепким воеводой Дмитрием Боброком-Волынцем. Когда же настал седьмой час утра, начали с обеих сторон в трубы трубить, и слились голоса трубные в единый голос, слышать страшно. Полки же русские и татарские ещё друг друга не видят, потому что утро мглистое как дым, но земля грозно стонет. Обширное поле Куликово перегибается, реки выступили из своих берегов, потому что никогда не было столько людей на том месте…»