Исторические портреты

Под утро десант в 2012 человек, 51 мортиры, 19 пушек со всеми припасами, скрытно от неприятеля, был полностью высажен и приступил к подготовке штурма Вуншевой батареи — ключа от внешней обороны крепости. Здесь-то и пригодился Спиридову опыт абордажных боев в Азовскую кампанию. Две недели готовил Спиридов отряд к штурму — рыли траншеи, расставляли пушки и мортиры, а затем начали обстрел укреплений неприятеля. По ночам матросы обучались сноровисто взбираться по лестницам и доскам на валы, прыгали в глубокие ямы и тут же выбирались из них по согнутым спинам и плечам товарищей.

Вечером, накануне штурма, Спиридов построил отряд.

— Братцы, ведомо вам, прошлым годом не одолели мы Кольберг, а без него ходу нам далее нет... Ныне впервые отряд матросов с солдатами на штурм идёт, не посрамим флага нашего Андреевского. Пруссаки хороши за пушками да за крепостными стенами, потому, — Спиридов повысил голос, — атаку надобно проделать лихо, по-матросски: ошеломить пруссаков, оседлать их и бросить наземь...

Штурм начали рано, едва рассвело. Молчаливые шеренги матросов и солдат, всё убыстряя шаг, с примкнутыми штыками, подбежали к высокой насыпи и начали карабкаться на неё. Тут только пруссаки, не ожидавшие атаки, пришли в себя и открыли беспорядочный огонь. Громкое «Ура» покрыло крутые стены укреплений. Матросы карабкались на гребень бруствера и скатывались прямо на плечи орудийной прислуге. Во второй цепи атакующих с обнажённым палашом вместе с матросами ворвался на батарею Спиридов. Увидев поднявших руки пруссаков, крикнул:

   — Братцы, пленных не бить!

Атака была настолько ошеломительной, что почти вся орудийная прислуга и офицеры были взяты в плен.

   — Канониры, к пушкам! — громко передали по цепи приказ Спиридова.

Пока те подбегали, матросы развернули орудия в сторону крепости. Через четверть часа к крепости неслись ядра, выпущенные из трофейных пушек. Русские овладели ключом от Кольберга.

После боя, разгорячённый, сидя среди утомлённых матросов, Спиридов посмотрел на далёкий рейд. Вторым в линии, освещённый яркими лучами вышедшего из облаков солнца, красовался «Андрей Первозванный».

Флот салютовал победителям. Оборона крепости наконец была сломлена, и взятие Кольберга теперь было вопросом времени.

Командующий Кронштадтской эскадрой Мордвинов доносил Адмиралтейств-коллегии:

«...Что же касается до морских войск, высаженных на берег под командой флота капитана Спиридова, порядочным его учреждением во всех сражениях с неприятельскими партиями принимали, а при взятии остовой батареи оный Спиридов со всей морской командой сам был по диспозиции... о чём я довольно и от командующего армией графа Румянцева в бытность мою на берегу неоднократно слышал о храбрых поступках флота капитана Свиридова со всей его командою...»

В свою очередь в сентябре 1761 года командующий корпусом генерал-поручик Румянцев, скупой на похвалы, выдал аттестат Спиридову:

«Я, ниже сего подписавшийся, по справедливости сим засвидетельствую, что от флота г-н капитан и полковник Спиридов, будучи с командою морских солдат и матросов... на берегу... при атаке и взятии неприятельской батареи и протчих сражениях... поступал, как надлежит честному и храброму офицеру...»

Весьма лестные отзывы адмирала и генерала свидетельствовали, что капитану 1-го ранга Спиридову и на суше было не занимать отваги и воинского мастерства.

Наступила штормовая осень, и флот ушёл в свои базы, оставив на всякий случай прикрытие с моря.

Вскоре Кольберг капитулировал. Путь на Померанию был открыт...

Однако столь желанная победа оказалась омрачённой, а все жертвы, принесённые в Семилетней войне, — напрасными. Неделю спустя после взятия Кольберга скончалась Елизавета Петровна, и всё круто переменилось. Русский престол занял Пётр Фёдорович, внук Петра Великого, а по сути полунемецкий принц Карл-Пётр-Ульрих, сын герцога голштинского и Анны Петровны.

Малолетним, оставшись без матери, жил он и воспитывался в голштинском замке своего отца. Ярый почитатель всего прусского и Фридриха II, он немедленно заключил с ним мир и из противника сделался союзником.

Первые шаги Петра III на военной стезе для армейцев обернулись неудобствами новой, по прусскому образцу, формы одежды.