Исторические повести

Было жаль расстаться с Махоем. Это он открыл ему глаза на многие премудрости жизни. Когда Аспанзат вспоминал свои занятия со стариком, ему казалось, что перед ним открылся целый мир. Учитель рассказывал ему о врачевании, о делах торговых и ремесленных, о таинствах магов и даже о богах великой Индии и Китая. Старый Махой растолковал Аспанзату учение Мухаммада. С гневом и болью говорил он о завоевателях, пришедших на землю согдийцев.

— Скажи мне, учитель, кто они, эти люди, пришедшие поработить Согдиану? Разве нет у них своей земли? — спрашивал его Аспанзат.

— Трудно мне ответить на твой вопрос, сын мой, — вздохнул старик. — Однако скажу: воины, что рыщут по чужим землям, посланы халифом. На конце меча несут они свою веру и отбирают наши богатства.

Воины пустыни разоряют нашу землю. Но обидней всего, что волю халифа выполняют и знатные согдийцы. Ихшид Гурек, правитель Самарканда, стал нашим самым лютым врагом. А ведь он согдиец, и великий Мазда покровительствовал ему. Но я бы не хотел, сын мой, чтобы у тебя сложилось ложное представление о чужом народе. Я слышал, что в стране арабов немало городов, а в них много искусных мастеров, живущих плодами рук своих, немало у них и врачевателей, ученых, знающих тайны небесных светил. Есть у них люди, которые постигли загадки недр земных. А в молодости при дворе Деваштича пришлось мне встретить арабского сочинителя. Он прочел тогда свои стихи возлюбленной. Я краше этих стихов никогда не встречал!.. Не знаю, как это случилось, что воины пустыни и городами многими овладели, и пошли войной на целые страны. Но это произошло, их наглость и дерзость не имели границ, а теперь они владеют многими землями и многие народы стали им подвластны.

— Скажи, учитель, — спрашивал снова Аспанзат, — почему же люди умные и достойные не преградят им путь?

— У тебя доброе сердце, сынок! — вздыхал Махой. — Ты хорошо придумал. Но в жизни так не бывает. Редко разум останавливает злодейство. Скорее он идет на поводу у злодейства.

Учитель был умным и добрым человеком. Сейчас Аспанзату больше всего хотелось остаться дома и продолжать свои занятия с Махоем. И все же надо было отправляться в путь. Это принесет им богатство. Если ему посчастливится хорошо продать шелка, то удача эта будет лучше клада, который он искал в детстве.

В день Анахиты вся семья поднялась вместе с солнцем. Навимах от волнения всю ночь не смыкал глаз. Сегодня ему предстояло пойти к Акузеру договориться о верблюдах для каравана. Сколько запросит за них Акузер? Иные владетели охотно отдают внаем своих верблюдов и берут с купцов барыши. Богатым, конечно, выгодней самим покупать верблюдов. Бедняк же этого сделать не может. Вот и нет для него выбора.

Акузер был очень богат. Ему принадлежали обширные земли в предместье Панча, а также по берегу реки Согд. Громадные стада паслись на зеленых лугах в долине реки. А его умелые конюхи выводили самые дорогие породы коней.

Кривоглазый див, как его называли подвластные ему кедиверы и слуги, не жалел трудов, чтобы умножить свои богатства.

Его можно было увидеть на пастбище, в кладовых, на винограднике. Труднее всего было застать его дома. Если у кого была необходимость поговорить с господином, то лучше всего было искать его на конюшне. Туда и пошел Навимах. Он стоял под навесом и смотрел на рослых, красивых коней, которых слуги мыли и чистили с такой тщательностью, словно их собирались доставить царю Самарканда. Навимаху понравился красивый гнедой жеребец. Он подумал, что не зря купцы называют этих коней «небесные кони». Казалось, что конь сейчас вздыбится и взлетит к облакам. Вдруг из конюшни послышались проклятия:

— Бездельники, дармоеды, опять не позвали коновала! Хотите загубить моего лучшего коня! Вы что, не видали, как у него распухло брюхо? Посмотрю я на вас, когда у вас распухнет спина от моих палок!.. — Акузер в ярости швырял все, что ему попадалось под руки.

— У него язык в мозолях от сквернословия! — прошептал на ухо Навимаху конюх.

— Твое брюхо лопнет, если конь завтра не поправится! — кричал Акузер, бегая по конюшне и заглядывая в каждую загородку, где стояли его любимые кони.

Акузер выскочил из конюшни и столкнулся с шелкоделом. Это был маленький щупленький человечек с кривым глазом и тонким, как клюв, носом. Бороденка жиденькая, голова громадная, а на ней соболья шапка. Парчовый халат был перевязан поясом, который сверкал камнями-самоцветами.

Навимах еще раздумывал, стоит ли обращаться к грозному господину, когда Акузер сам его увидел и спросил, что ему надобно. Не собирается ли бедный коконовар купить себе коня?

Навимах бросился к его ногам и тихо просил выслушать его.

— Я слушаю… — проворчал Акузер, нетерпеливо мотая своей громадной головой на тоненькой шее. — Говори скорее, — торопил он, — не для тебя ли я поднялся в такую рань?

— Да будет благословен твой дом, твои поля, твои сады!.. — начал причитать Навимах. — Прошу твоей милости. Не откажи, дай двух верблюдов в долг. Я все отплачу, как положено. Верну твоих верблюдов целыми и здоровыми.