Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1]

Мятежники использовали это необъявленное перемирие и повальное благодушие в своих целях. Один вражеский штаб-офицер часто наезжал к своим родственникам, проживающим в Арханьяне, в глубоком тылу республиканцев. Он путешествовал, не привлекая к себе внимания ни командования республиканцев, ни гражданских властей. Лишь позднее, когда его задержали со шпионскими материалами, стала понятной цель родственных визитов. В качестве явного анекдота воспринимали мы и такой факт: враждующие стороны устраивали на нейтральной полосе футбольные матчи, собирая многочисленных болельщиков, а после матчей расходились по своим позициям.

Боевая пассивность, крайняя беспечность и потеря бдительности в анархистских частях вызывали у советских и других зарубежных добровольцев законные нарекания. Но командование фронта мало к ним прислушивалось, так же как к другим разумным предложениям. Например, мы настоятельно советовали обучить солдат рыть окопы. А нам отвечали: окопы не в характере испанцев, одеяло и гористая местность — вот все, что требуется для бойца Республиканской армии. Сказывались непрофессионализм, отсутствие реального взгляда на суровые требования войны.

Полюбовные отношения между противниками были нарушены Сарагосской операцией, проведенной крепкими республиканскими войсками, переброшенными на Восточный фронт из-под Мадрида. Однако анархисты по-прежнему старались поменьше ввязываться в бои.

Активизации Восточного фронта способствовал переезд в ноябре 1937 года из Валенсии в Барселону правительства Испанской республики. И все же до марта следующего года фронт этот отличался вялостью и нерешительностью. Несмотря на настойчивые требования

наших военных советников, командование не воспользовалось затишьем и не возвело добротных оборонительных сооружений. Как и раньше, не имея окопов полного профиля, бойцы располагались в укрытиях, воздвигнутых из камней, земли и песка»²⁷.

6.4.3. На испанской земле под чужими именами

Гришин

Главным военным советником с начала Гражданской войны в Испании был Ян Карлович Берзин.

Осенью 1936 года добровольцев, прибывавших в Испанию, встречал главный военный советник Республиканской армии. Это был Ян Карлович Берзин. Только фамилия у него была другая — Гришин, и вместо гимнастерки с тремя «ромбами» он носил хорошо сшитый штатский костюм.

В Испании Берзин проявил себя как настоящий советник. Он оказывал всестороннюю помощь молодому правительству, неоднократно лично выезжал на линию фронта, организовал разведку, а также разведывательно-диверсионную деятельность.

Ксанти

В 1936 году Мамсуров был направлен в Испанию в качестве военного советника, специалиста по партизанской войне.

Он «легендировался» под международного террориста Ксанти, македонца по национальности.

Нерегулярным и слабообученным частям республиканцев противостояли кадровые воинские части франкистов, итальянский экспедиционный корпус и немецкий легион «Кондор», поэтому военный успех был на их стороне.

В сложившейся обстановке Мамсуров проявил себя как талантливый командир и организатор, который приложил немало усилий для формирования и подготовки испанских бригад. Он также занимался подготовкой обороны Мадрида. Мамсуров организовал и руководил всем партизанским движением Испании. В ноябре 1936 года он был ранен в руку и контужен. Но, поправившись, Мамсуров вновь стал ходить в рейды по франкистским тылам, взрывать мосты и дороги, уничтожать противника из засад на горных дорогах. В Испании он познакомился со своей будущей женой Паулиной, аргентинкой по происхождению, прибывшей в Испанию в качестве переводчицы по путевке КИМ. «Это был не человек — динамит, — рассказывала она. — Внешне спокойный, даже немного флегматичный, Хаджи в бою преображался. Он мгновенно анализировал ситуацию и принимал безошибочные решения».

Неустрашимый Ксанти скоро стал национальным героем Испании.

Альфред

Рядом с ним воевал другой известный советский диверсант — Щелоков Николай Иосифович, действовавший под кличкой Альфред. Он рассказывал, что как-то Хаджи вызвал его к себе. Нужно было преодолеть около двадцати километров по территории, где легко можно было напороться на франкистов. Из-за недостатка оружия Николай Щелоков отдал свой маузер безоружному переводчику, а сам остался только с навахой — испанским складным ножом. Увидев своего подчиненного безоружным, Мамсуров начал его ругать. Но Николай Иосифович сказал, что и с одной навахой он чувствует себя довольно уверенно. И показал, как он умеет обращаться с ножом, молниеносно метнув его в тонкий ствол дерева, растущего примерно метрах в двадцати от него. Увиденное произвело сильное впечатление на горячего горца. Настолько сильное, что на своей фотографии, подаренной уже в декабре 1941 года, Хаджи-Умар Джиорович написал: «Товарищу по борьбе и работе Альфреду, который в пределах 20 метров лучше владеет навахой, чем маузером». Фото это до сих пор хранится в альбоме дочери Ивана Николаевича Щелокова, сына Альфреда.

Артуро