Исторические районы Петербурга от А до Я

Здесь испытывалась продукция орудийных производств Олонецкого завода, а также многих петербургских заводов – Путиловского, Металлического, Охтинского порохового, «Арсенала». Происходили тут артиллерийские стрельбы и запуски пороховых ракет. От казарм артиллеристов, обслуживавших стрельбы, пошло название сохранившейся и поныне Стрельбищенской улицы, а теперешняя Заставская улица в Московском районе, которая вела к этому артиллерийскому полигону, до 1880 г. звалась Полигонной.

Место, где находился полигон, стало называться Ракетным полем. Больше полувека полигон использовался по прямому назначению, пока к нему не приблизилась городская черта и не прошла неподалеку линия Николаевской железной дороги. Вести стрельбы здесь стало небезопасно – на вооружение уже стали поступать нарезные орудия, с увеличенной дальностью стрельбы. В целях безопасности в 1879 г. артиллерийский полигон перенесли на Охтинское поле, к Ржевской слободе.

Спустя шесть лет, в 1885 г., на бывшем полигоне разместилась команда военных воздухоплавателей, а еще через пять лет ее переименовали в Учебный воздухоплавательный парк. Местность получила новое народное название – «Воздушка», хотя наименование «Ракетное поле» встречалось в картографических источниках еще очень долго, до середины ХХ в.

Вологодско-Ямская слобода

Точное местоположение бывшей Вологодско-Ямской слободы «Топонимическая энциклопедия Санкт-Петербурга» определяет следующим образом: «у пересечения Краснопутиловской ул. и ул. Червонного Казачества».

Целая сеть ямских слобод, учрежденных на «государевых дорогах» для перевозки почты и пассажиров, появилась вокруг Петербурга в начале XVIII в. Кроме Вологодско-Ямской существовали Смоленская Ямская слобода, Московско-Ямская слобода и другие. Свои названия они получали по имени тех мест, откуда родом были ямщики. Не случайно в Вологодской слободе жили ямщики, прибывшие из Вологодчины.

Жители слобод были приписаны к царскому двору. Каждая из ямских слобод имела свое управление, в каждой была своя церковь. Для ямщиков Вологодской слободы в 1720-х гг., на мызе Бутурлина, рядом с деревней Ульянкой, построили деревянную церковь во имя Петра Митрополита, в которой Петр I хотел отметить одержанную в этой местности победу над шведами, а потому иконы и часть утвари привезли из Успенского собора в Кремле. В середине XVIII в. храм отстроили в камне, впоследствии он не раз перестраивался. В 1930-х гг. он не закрывался и дожил до самой Великой Отечественной войны, когда оказался вблизи линии фронта и был разрушен. Остатки церкви снесли уже после войны.

В церковной ограде с давних пор существовало небольшое кладбище, где хоронили крестьян-ямщиков Вологодско-Ямской слободы и крестьян окрестных деревень. В 1756 г. хоронить при церкви запретили, поскольку она считалась домовой, а не приходской, и не имела собственной земли для кладбища. Поэтому спустя двадцать лет, в 1776 г., по просьбе прихожан ульянковской церкви из Вологодской слободы, в двух верстах от храма, на берегу Красной речки, устроили новое кладбище. Оно находилось неподалеку от знаменитого «Красного кабачка», стоявшего на другой стороне речки. Как отмечают исследователи, топоним «красный» перешел на кладбище, которое называлось по-разному: Красным, Краснокабацким, Красненским, а иногда Вологодским и Ульянковским. В итоге за ним закрепилось ныне существующее название – Красненькое.

Вологодско-Ямская слобода на карте Петрограда, 1916 г.

На кладбище находилась деревянная часовня Казанской иконы Божьей Матери, особо почитаемая у местных жителей. Каждый год 8 июля, в день Казанской иконы, из кладбищенской церкви совершался крестный ход вокруг всей Вологодско-Ямской слободы.

Даже в эпоху агрессивной антирелигиозной пропаганды, «воинствующего безбожия» и борьбы с «поповским дурманом» жители Вологодско-Ямской слободы продолжали отмечать свой любимый праздник. Отменить «сверху» религиозные праздники властям оказалось не так-то просто: традиции глубоко укоренились в народе. Антирелигиозной пропагандой денно и нощно занимался агитпроп, изо всех сил высмеивая «поповский дурман». Бессилие побороть религию «кавалерийским наскоком» вызывало у властей явную озлобленность. Выражалась она, в частности, в нескрываемой злой издевке, с которой освещались религиозные праздники на страницах газет.

Именно с такой нескрываемой издевкой писала в июле 1927 г. «Красная газета» о праздновании дня иконы Казанской Божьей Матери – престольном празднике церкви на Красненьком кладбище. «К этому дню обитатели окраин готовятся всяк по-своему, – говорилось в „Красной газете“. – Домохозяйки с утра стряпают пироги, стоят в очереди у „кирпичников“ (госспирт). Попы штопают карманы и поборные сумки, а уличные торговцы в уме высчитывают предполагаемые барыши».