Исторические силуэты

Постепенно круг общения А. И. Гучкова сужался. В числе близких оставались лишь некоторые старые друзья и родственники. Насколько можно судить, с конца 20-х годов дружеского общения с политическими фигурами русского зарубежья он не имел. В то же время, скажем, с семьей М. И. Цветаевой существовали одно время довольно доверительные отношения. Сохранилось письмо Марины Ивановны, датируемое 28 мая 1929 г., в котором она благодарит А. И. Гучкова за помощь в организации литературного вечера. Так как этот документ никогда не публиковался, приведем его полностью^{291}.

«Сердечное спасибо дорогой Александр Иванович! Посылая Вам билеты, я вовсе не надеялась на устройство вечера, и присланное Вами — подарок. Очень и я жалею, что не были на вечере, меньше из-за Перекопа[13] (восстановимого), сколько из-за любопытнейшего состава зала, соединившего на час все крайности эмиграции. (Дольше часу это бы не продержалось!). А Вы не забыли моих дроздовцев[14]? Думаю, выехал около 15-го, попрется в окрестности Гренобля, оттуда жду ответа. А каковы Ваши планы? В. А.[15] получила новый купальный халат, и море предрешено. Еще раз горячее спасибо за участие, — первый проданный билет — толчок вдоль рельса! (Перевод вечеровых билетов на железнодорожные). Сердечный привет. М. Цветаева». Из приведенного текста явствует, что отношения между выдающимся поэтом и старым политиком носили довольно дружеский характер.

В публичных мероприятиях А. И. Гучков участвовал все реже. С 1921 г. занимал должность члена управления зарубежного Красного Креста (в числе руководителей входил и его брат Николай Иванович), и много времени отнимала будничная деятельность по оказанию помощи русским беженцам, разбросанным по всему миру. Последняя крупная общественная акция, инициатором и деятельным участником которой он был, относится к началу 30-х годов и связана со страшным голодом на Украине в 1933–1934 гг.

Советская печать и официальные лица категорически отрицали наличие каких-либо продовольственных затруднений, а уже тем более голода в стране. Согласно же многочисленным неофициальным данным, поступавшим из СССР, сомнений в существовании голода почти не оставалось. Русская политическая эмиграция развернула шумную кампанию в прессе. Многие эмигранты, сами влачившие полунищенское существование, искренне сочувствовали жертвам этого бедствия и старались им помочь. В Советский Союз отправлялось много продовольственных посылок. По инициативе Главного управления Российского Общества Красного Креста в мае 1934 г. в Париже прошло совещание семнадцати эмигрантских организаций с целью выработки совместных действий (Московское землячество, Торгово-промышленный союз, Союз русского искусства, Союз дворян и др.). Основной доклад сделал А. И. Гучков, который еще в сентябре 1933 г. постоянно ставил вопрос «о необходимости помощи голодающим»^{292}. Было создано координационное бюро, одним из трех членов которого он и стал^{293}.

Сил же на общественную деятельность оставалось все меньше. Возраст и болезни давали о себе знать. Последний год своей жизни А. И. Гучков практически был прикован к постели. В конце 1935 г. здоровье его резко ухудшилось, и врачи диагностировали рак кишечника. Невзирая на боли, он сохранял спокойствие и самообладание до последних дней. Незадолго до смерти Александр Иванович начал диктовать воспоминания, оставшиеся незаконченными. Умер он на руках Марии Ильиничны рано утром 14 февраля 1936 г. В главном православном соборе Парижа — св. Александра Невского 17 февраля была отслужена заупокойная литургия, а затем останки его были перевезены на кладбище Пер-Лашез. Здесь произошло кремирование и захоронение. До последнего дня мечтал он вернуться в Россию и перед смертью завещал, чтобы в будущем, «когда падут большевики», перевезли его прах «для вечного успокоения в Москву»^{294}.

Смерть А. И. Гучкова вызвала отклик в разных кругах эмиграции. Все русскоязычные издания поместили материалы о нем, а на самих похоронах сочли необходимым присутствовать люди, которые в обычных условиях не подавали друг другу руки. У гроба стоял «весь русский Париж». Присутствовали также некоторые французские парламентарии и представители чехословацкого и югославского правительств^{295}.

А. И, Гучков проиграл свою «политическую партию», проиграл полностью и, что называется, по всем статьям Но он, как и многие другие, был реально действовавшим лицом в событиях, происходивших в нашей стране. Драма старой России и трагедия отдельной личности тесно переплелись. Попять позицию не значит принять ее. Исследователям конца XX в. вряд ли стоит уподобляться «классной даме», выставляющей оценки за поведение и уделяющей внимание лишь тем, кто получил высшие баллы. История неделима. Все хорошее и плохое, светлое и мрачное, радостное и горькое — все это, вместе взятое, и дает образ прошлого во всем его многообразии и противоречивости.

ПАВЕЛ ПАВЛОВИЧ РЯБУШИНСКИЙ Ю. А. Петров