Исторический маразм Кремля и «Болота»

В сражении при Рущуке 22 июня 1811 года Кутузов, имея всего 15 тысяч солдат, разбил 60-тысячное войско Великого визиря Лаз Азиза Ахмет-паши (потери русских — около 500 убитыми и ранеными, турок — 5 тысяч). Однако чтобы заставить противника просить мира, требовалось не просто в очередной раз побить, а уничтожить его главные силы, и русский военачальник принял парадоксальное решение. Он оставил Рущук, взорвал его укрепления и увел свои части на северный берег Дуная.

Решив, что противник струсил и бежит, турецкий главнокомандующий последовал за ним, а 20-тысячную армию под командованием Измаил-бея отправил в обход. Ожидая его, Ахмет-паша неосмотрительно разделил свои полчища на две части, расположив их по разным берегам Дуная. Этим и воспользовался Кутузов. Остановив силами небольшого отряда генерал-лейтенанта Андрея Засса наступление Измаил-бея под Журжей, он переправил треть армии под командованием генерал-лейтенанта Евгения Маркова на южный берег Дуная, и тот в ночь на 2 октября внезапно напал на вражеский лагерь. Не ожидавшие нападения 20 тысяч турок в панике разбежались, а отряд Маркова потерял всего 9 человек убитыми и 40 ранеными.

Главные силы Ахмет-паши на северном берегу попали в окружение. С юга им преграждали путь разгромивший южный лагерь отряд Маркова и Дунайская флотилия, с севера — главные силы Кутузова, занявшие выгодные оборонительные позиции у крепости Слободзея. К 26 ноября положение турок стало безнадежным, от голода и обстрелов из 36 тысяч окруженных погибло 24 тысячи, и великий визирь согласился на перемирие, а 16 мая 1812 года удрученный гибелью армии Махмуд II подписал в Бухаресте мирный договор.

Успеха удалось добиться не только благодаря красивой и почти бескровной победе при Слободзее, но и с помощью взяток, которые русский главнокомандующий щедро раздавал корыстолюбивым османским сановникам и на которые тратил откат, получаемый от местных бояр и столь возмущавших Чичагова контрабандистов.

Согласно мирному договору, Россия присоединила к своим владениям Абхазию и Молдавию между Днестром и Прутом, а Сербия, получив автономию, заложила основы своего государственного суверенитета. Русское командование смогло перебросить Дунайскую армию на север, и она приняла участие в разгроме Наполеона.

Александр I, считая, что Михаилу Илларионовичу не удастся добиться мира, послал ему на смену Чичагова, но Кутузов успел, и лавры победителя уплыли у Павла Васильевича из-под носа. Неудивительно, что он злился, но, понимая, что обвинения неубедительны, так и не вынес их за пределы дневника.

Блестящая победа у Слободзеи достойна официальных торжеств и съемок блокбастера с участием лучших артистов. В истории русской армии найдется немного боевых операций, где вражеская армия была бы уничтожена ценой столь ничтожных потерь. Однако российские власти 200-летний юбилей победы не заинтересовал, а для профессора-«патриота» она лишь повод лишний раз плюнуть на могилу победителя.

ПАВЕЛ ПОЖИГАЙЛО, председатель комиссии Общественной палаты Российской Федерации по сохранению историко-культурного наследия, бывший депутат Государственной думы от «Единой России»

Хор — лучшее лекарство от классовой борьбы

Ребенок, который поет в хоре, с разными людьми, у него нет понятия классовой борьбы… Хор является лучшим лекарством от ксенофобии, национализма и социально-классовой этой всей борьбы и всего остального.

(Из интервью радио «Голос России», 31 января 2013 года)

Среди советских лидеров, пришедших к власти в результате именно «социально-классовой этой всей борьбы», имелось немало любителей хорового пения. Среди них и Иосиф Сталин, о чем существует немало свидетельств, в том числе и от людей, знавших его с детства. О пении Сталина в хоре церкви города Гори писал в своей книге «Сталин и трагедия Грузии» учившийся с ним в Тифлисской духовной семинарии социал-демократический депутат грузинского парламента Иосиф Иремашвили. Независимо от Иремашвили вспоминал о пристрастии Сталина к церковному хору и другой его товарищ по учебе — большевик и писатель Давид Сулиашвили.