Исторический материализм

В результате победы буржуазных революций место феодального строя занял капиталистический строй, ставший ареной острейшей классовой борьбы между эксплуатируемыми и эксплуататорами, прежде всего между основными классами этого общества — пролетариатом и буржуазией.

Капиталистический способ производства заменил феодальную форму эксплуатации капиталистической. При капитализме рабочий считается юридически свободным, но находится в экономической зависимости от капиталиста. Основой производственных отношений при капитализме является собственность капиталиста на средства производства, тогда как пролетарий владеет только своей рабочей силой, которую он вынужден, чтобы не умереть с голоду, продавать капиталисту. В соответствии с этим капиталистический способ эксплуатации характеризуется присвоением прибавочного труда рабочего, осуществляемым в результате найма рабочего капиталистом. Такую систему эксплуатации Маркс и Энгельс характеризовали как систему наемного рабства.

Этой особенностью капиталистической формы эксплуатации объясняется и то, что при капитализме деление общества на классы освобождается от сословных оболочек.

При рабовладельческом и феодальном строе классовое деление общества принимало форму деления на сословия. Принадлежность к тому или иному сословию считалась наследственной. Каждому сословию были присущи определенные юридические права и обязанности. Таким образом, «различие классов фиксировалось и в сословном делении населения, сопровождалось установлением особого юридического места в государстве для каждого класса. Поэтому классы рабского и феодального (а также и крепостного) общества были также и особыми сословиями. Напротив, в капиталистическом, буржуазном обществе юридически все граждане равноправны, сословные деления уничтожены (по крайней мере в принципе), и потому классы перестали быть сословиями. Деление общества на классы обще и рабскому, и феодальному, и буржуазному обществам, но в первых двух существовали классы-сословия, а в последнем классы бессословные». (В. И. Ленин, Соч., т. 6, изд. 4, стр. 97.)

Однако пережитки сословного деления сохраняются в большинстве капиталистических стран. Особенно значительны они в тех странах, где не была проведена решительная ломка отживших феодальных отношений (например, в Германии, Японии, Англии и др.). В эпоху империализма наиболее реакционные круги буржуазии (прежде всего итальянские и германские фашисты) пытались даже восстановить сословное деление.

В свое время, когда буржуазия была еще революционным классом, она боролась против сословных привилегий. Ныне реакционная буржуазия, чтобы удержать свое классовое господство, готова вернуть общество к средневековью, готова защищать самые дикие сословные предрассудки. Но, как и всякие попытки повернуть историческое развитие вспять, эти реакционные стремления осуждены на провал. Об этом достаточно убедительно свидетельствует крах германского и итальянского фашизма.

Антагонизм между буржуазией и пролетариатом

Устранив сословные деления, капитализм упростил классовые противоречия, сделал более явным раскол общества на два больших, стоящих друг против друга враждебных класса — буржуазию и пролетариат.

Вопреки фактам и очевидности буржуазные идеологи нередко пытаются представить устранение сословных делений как исчезновение всяких классовых делений. В этом отношении особенно характерна своим бесстыдством и наглой софистикой американская пропаганда. Американские буржуазные политики, социологи, журналисты усердно распространяют легенду о том, что в США нет различных классов, что там каждому предоставлен «свой шанс» и каждый чистильщик сапог может стать миллионером. В арену этой лживой пропаганды была превращена даже сессия Экономического и Социального совета организации Объединенных наций, где в 1948 г. официальный представитель США Торп выступил с россказнями о том, будто в США рабочие являются предпринимателями, а предприниматели — рабочими.

Эти лживые сказки, служащие для одурачивания простаков, разоблачаются капиталистической действительностью на каждом шагу. Чего стоит болтовня об отсутствии классов в США, если статистика показывает, что 1% населения США — капиталистическая верхушка — владеет 59% всего богатства страны, 12% населения владеют 33% богатства, а на долю остальных 87% населения — рабочих и фермеров — приходится лишь 8% национального достояния! Чего стоят разглагольствования о «равных шансах», если большей частью достояния нации распоряжаются 60 семейств США. (Цифры взяты из книги Ф. Ландберга «60 семейств Америки», 1948, стр. X.) Жизнь убеждает пролетария, что ему предоставляется лишь один «шанс»: трудиться, пока есть силы, подвергаясь постоянной угрозе безработицы, а по достижении 45 — 50 лет оказаться окончательно выброшенным за ворота завода без всяких средств к существованию.