Исторический материализм

Как мы упоминали в ряде случаев, механистическая методология тесно переплетается с историческим идеализмом и скатывается к этому последнему. Мы могли уже это проследить на примере народнической субъективной социологии. Механистическая социология т. Бухарина не только сама содержит элементы кантианского идеализма, но помимо этого она очень близка к «организационной теории» общественного развития, выдвинутой А. А. Богдановым. Махизм Богданова, как уже отмечалось, находит своё яркое проявление и в его исторических воззрениях. Богданов отождествляет общественное бытие и общественное сознание: он рассматривает поэтому историческое развитие как «организационный процесс», в котором сознание «организаторских» классов играет важнейшую роль. И в то же время исторический идеализм Богданова опирается на его теорию механического равновесия: Богдановым и выдвигаются необходимость «энергетического баланса» между природой и обществом, взгляд на историческое развитие как на «социальный подбор» и т. п. Это соединение идеализма и механицизма нашло своё отражение в богдановской теории «пролетарской культуры», развивавшейся также и т. Бухариным, а также в его взглядах на экономическое развитие, на теорию стоимости, на искусство, историю, религию, язык и др. специальные области теории, где влияние Богданова нередко сказывается и по сей день. Своеобразное сочетание механистической методологии и идеализма в исторических воззрениях мы встречаем также в работах механистов — у Л. Аксельрод (особенно в вопросах этики и теории искусства), Сарабьянова, Варьяша и др.

Но активная борьба с идеализмом в советской общественной науке имеет и сама по себе чрезвычайно важное значение для исторического материализма наших дней.

Если в условиях буржуазного Запада марксизму приходится бороться с неприкрытыми проявлениями идеализма в буржуазной и социал-фашистской исторической теории, то в условиях диктатуры пролетариата идеализм вынужден выступать в гораздо более завуалированной форме, часто под прикрытием «стопроцентного марксизма». Разоблачение идеалистических течений и борьба с ними поэтому гораздо более трудны. Так неокантианство нашло себе искусного выразителя в экономических работах меньшевика-вредителя Рубина: отрыв социальной формы стоимости от её материального содержания, разрыв между производительными силами и производственными отношениями, выведение экономических закономерностей из форм обмена — все эти особенности, характерные для буржуазной «социологической» школы‚ нашли себе приют в рубинской методологии и сравнительно поздно получили надлежащий отпор.

Гегельянская абстрактно-идеалистическая точка зрения нашла своё отражение в воззрениях представителей меньшевиствующего идеализма на общество и историю, о которых уже упоминалось. Исторический материализм игнорируется ими как целостная теория, отражающая процесс развития общественных формаций и сводится к абстрактной «методологии». Логическая форма исторического материализма господствует у них над его материальным, конкретно-историческим содержанием. В то же время ими оставляются без всякого внимания действительно конкретные проблемы материалистического понимания истории. Всё это приводит меньшевиствующий идеализм к кантианскому отрыву социальной формы от материального содержания, к пониманию «специфичности» общественных формаций и их особых законов в духе кантианца Риккерта, к активной защите и протаскиванию кантианских взглядов Рубина на «имманентное» развитие социальных форм.

Разоблачение контрреволюционного троцкизма, рубинщины, рязановщины, деборинщины и т. д. в вопросах понимания истории и общества является поэтому одной из наиболее актуальных задач, выдвигающихся сейчас в борьбе за марксистско-ленинское понимание исторического материализма.