Исторический материализм

Мы видим таким образом, что состояние техники является одновременно и условием применения естественных богатств и сил природы и мощным оружием экономической борьбы, и воплощением движений науки, и предпосылкой движения и развития предметов, на которые направляется человеческий труд. Техника служит мерилом для каждой исторической ступени в развитии человеческой рабочей силы, она оказывается предпосылкой дальнейшего экономического развития.

В первоначальный период развития капиталистической промышленности быстрый рост техники и замена прежних ремесленных орудий машинами, вытеснявшими ручной труд, оказали особенно жестокое воздействие на жизненное положение рабочего класса. Они вызывали тогда возмущение рабочих против машин, они породили движение за разрушение машин, которые рабочие рассматривали как своих непосредственных врагов. Сейчас пролетариат уже научился различать современную технику и её капиталистическое применение, капиталистическую экономику. Механизация производственного процесса достигла сейчас в передовых капиталистических странах изумительных рекордов. Создан целый ряд новых машин, заменяющих ручной труд рабочего. Изобретение машин в стекольной промышленности, в строительном деле, полная механизация добычи угля, механизация земледельческих процессов путём введения тракторов и комбайнов, — все эти технические изобретения позволяют развить огромную производительность труда, удешевить производство, ускорить во много раз производственный процесс. Механизация позволяет значительно уменьшить число необходимых рабочих рук. Так например на некоторых капиталистических предприятиях ткацкой промышленности один рабочий обслуживает сейчас свыше 100 ткацких станков! Необходимость в контроле со стороны рабочего и в применении рабочих рук уменьшается также благодаря росту автоматизации производственного процесса, введению непрерывного потока и т. д. Но все эти великие достижения техники приводят к совершенно различным социальным последствиям при различных экономических структурах, — при капитализме и при социализме.

«При капитализме, — писал Ленин по поводу открытия Рамзая в области угледобычи, — „освобождение“ труда миллионов горнорабочих, занятых добыванием угля, породит неизбежно массовую безработицу, громадный рост нищеты и ухудшение положения рабочих…» При социализме применение способа Рамзая, «освобождая труд миллионов горнорабочих, позволит сразу сократить для всех рабочий день», сделать условия труда более гигиеничными и т. д.[69] Те же отрицательные социальные последствия для рабочего класса отмечает Ленин, говоря о системе труда инженера Тейлора — об этом высшем достижении современной капиталистической рационализации производства. «Все эти громадные усовершенствования, — замечал Ленин, — делаются против рабочего, ведя к ещё большему подавлению и угнетению его и при этом ограничивая рациональным, разумным разделение труда внутри фабрики. Естественно, появляется мысль: а распределение труда внутри всего общества?.. А во всём общественном производстве остаётся и растёт хаос, приводящий к кризисам, когда накопленное богатство не находит покупателя, а миллионы рабочих гибнут и голодают, не находя работы…» Совершенно иные последствия возникают после победы пролетариата, в условиях социалистической рационализации труда: «Крупное производство, машины, железные дороги, телефон — всё это даёт тысячи возможностей сократить вчетверо рабочее время организованных рабочих, обеспечивая вчетверо больше их благосостояние, чем теперь»[70].

В то же время Ленин отмечает внутренние противоречия технического прогресса на современной стадии капитализма, который причудливо переплетается с технической реакцией, с застоем и загниванием: «Капиталистические варвары сильнее всякой цивилизации. Куда ни кинь, на каждом шагу встречаешь задачи, которые человечество в состоянии разрешить немедленно. Мешает капитализм… Он разрешил сложнейшие задачи техники и застопорил проведение в жизнь технических улучшений — из-за нищеты и темноты миллионов населения, из-за тупой скаредности горстки миллионеров… Но молодое растёт и возьмёт верх, несмотря ни на что»[71].