Историческое подготовление Октября. Часть I: От Февраля до Октября

«Когда армия стоит против армии, – читаем мы в одной из редакционных статей, – самой нелепой политикой была бы та, которая предложила бы одной из них сложить оружие и разойтись по домам. Эта политика не была бы политикой мира, а политикой рабства, политикой, которую с негодованием отверг бы свободный народ. Нет, он будет стойко стоять на своем посту, на пулю отвечая пулей и на снаряд – снарядом. Это непреложно. Мы не должны допустить никакой дезорганизации военных сил революции» («Правда», N 9, 15 марта 1917 г., статья: «Без тайной дипломатии»). Речь идет не о классах, господствующих и угнетенных, а о «свободном народе»; не классы борются за власть, а свободный народ стоит «на своем посту». Идеи, как и формулировки, насквозь оборонческие! И далее в той же статье: «Не дезорганизация революционной и революционизирующейся армии и не бессодержательное „долой войну“ – наш лозунг. Наш лозунг – давление (!) на Временное Правительство с целью заставить его открыто, перед всей мировой демократией (!), непременно выступить с попыткой (!) склонить (!) все воюющие страны к немедленному открытию переговоров о способах прекращения мировой войны. А до тех пор каждый (!) остается на своем боевом посту (!)». Программа давления на империалистическое правительство с целью «склонить» его к благочестивому образу действий была программой Каутского – Ледебура в Германии, Жана Лонгэ во Франции, Макдональда в Англии, но никак не программой большевизма. Статья заканчивается не только «горячим приветствием» пресловутому манифесту Петроградского Совета «К народам всего мира» (манифест этот полностью продиктован духом революционного оборончества), но и «с удовольствием» отмечает солидарность редакции с явно оборонческими резолюциями двух петроградских митингов. Достаточно указать, что одна из этих резолюций заявляет: "Если германская и австрийская демократии не услышат нашего голоса (т.-е. «голоса» Временного Правительства и соглашательского Совета. Л. Т.), мы будем защищать нашу родину до последней капли крови" («Правда», N 9, 15 марта 1917 г.).

Цитированная статья – не исключение. Наоборот, она вполне точно выражает позицию «Правды» – до возвращения Ленина в Россию. Так, в следующем номере газеты, в статье «О войне», хоть и имеются кое-какие критические замечания по поводу «манифеста к народам», но в то же время заявляется: «Нельзя не приветствовать вчерашнее воззвание Совета Рабочих и Солдатских Депутатов в Петрограде к народам всего мира с призывом заставить собственные правительства прекратить бойню» («Правда», N 10, 16 марта 1917 г.). На каком же пути искать выхода из войны? На этот счет дается ответ: «Выход – путь давления на Временное Правительство с требованием заявления своего согласия немедленно открыть мирные переговоры» (там же).

Таких и подобных цитат – скрыто-оборонческих, замаскированно-соглашательских – можно было бы привести немало. А в то же самое время, даже неделей ранее, Ленин, еще не вырвавшийся из своей цюрихской клетки, громил в своих «Письмах из далека» (большинство их так и не дошло до «Правды») всякий намек на уступку оборончеству и соглашательству. «Абсолютно недопустимо, – писал он 8 (21) марта, улавливая облик революционных событий через кривое зеркало капиталистической информации, – скрывать от себя и от народа, что это правительство хочет продолжения империалистской войны, что оно – агент английского капитала, что оно хочет восстановления монархии и укрепления господства помещиков и капиталистов» («Пролетарская Революция», N 7 (30), стр. 299). И затем, 12 марта: «Обращаться к этому правительству с предложением заключить демократический мир все равно, что обращаться к содержателям публичных домов с проповедью добродетели» (там же, стр. 243). В то время как «Правда» призывает к «давлению» на Временное Правительство с целью заставить его выступить в пользу мира «перед всей мировой демократией», Ленин пишет: «Обращение к Гучковско-Милюковскому правительству с предложением заключить поскорее честный, демократический, добрососедский мир есть то же самое, что обращение доброго деревенского „батюшки“ к помещикам и купцам с предложением жить „по-божески“, любить своего ближнего и подставлять правую щеку, когда ударят по левой» (там же, стр. 244 – 245).