Историческое подготовление Октября. Часть I: От Февраля до Октября

В конце концов были внесены и проголосованы три следующие предложения: 1) Абрамовича: «Заслушав прения по вопросу, поднятому тов. Троцким, собрание переходит к очередным делам»; 2) Мартова и Дана: «Считая само собой разумеющимся, что распоряжение учреждениями ЦИК и определение его функций принадлежит Всероссийскому Съезду Советов, собрание переходит к очередным делам», и 3) – Троцкого: "Заслушав предложение о том, чтобы ЦИК сохранил до Всероссийского Съезда все свои функции и учреждения в полном объеме и считая такое положение непререкаемым, совещание переходит к обсуждению вопроса о Всероссийском Съезде Советов.

«Известия» N 180, 24 сентября 1917 г.

Л. Троцкий. РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО СОВЕТА [254] ПО ДОКЛАДУ ЦЕРЕТЕЛИ О СОВМЕСТНОМ ЗАСЕДАНИИ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА С ДЕЛЕГАЦИЕЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО СОВЕЩАНИЯ (23 сентября) [255]

Доклад тов. Церетели произвел на меня и, думаю, на многих других несколько странное впечатление. Можно было подумать, что докладчик старается больше убедить себя, чем других, или, может быть, считает, что если собрание сделает из его заявления вывод, противоположный задаче его доклада, то он сам с этим примирится, как с неизбежностью. Скажу точнее: убежденности и уверенности в тоне доклада и в аргументах не было. И было бы настоящим чудом, если бы Церетели мог сказать нам что-нибудь убедительное в пользу новых экспериментов на том же пути после всех проделанных опытов.

Прежде всего, я думаю, приходится констатировать, что комиссия, которой вы поручили известную работу, отступила от тех норм, которые вы ей предписали.

Демократическое Совещание отвергло коалицию с кадетами – это есть факт, которого не изменили никакие дальнейшие голосования.

Другой принцип, который был также установлен, это необходимость раз и навсегда прекратить безответственную личную власть Керенского, как верховного супер-арбитра между разными партиями и классами.

Оба эти принципа, установленные на Демократическом Совещании, были демонстративно нарушены комиссией при выполнении ею той задачи, которую вы ей поручили. Произошло совещание, на котором в качестве контрагентов выступали представители демократии, с одной стороны, промышленников и кадет – с другой, под верховным руководством привычного супер-арбитра Керенского.

Это показывает нам снова, что, когда демократия ставит себе абсолютно не подлежащую пересмотру и нарушению заповедь коалиции с кадетами, то на принципах демократии приходится поставить крест.

В. М. Чернов говорил о том, что теперь задача упрощается – у нас есть программа 14 августа, мы ее предъявляем общественному вниманию и говорим: жив человек, отзовись!

Что было на самом деле? Церетели рассказал нам об этом. Говорили об одном, говорили о другом пункте программы, говорили о контроле – между прочим, о контроле над производством. Коновалов (не знаю, впрочем, был ли это Коновалов или Третьяков, у них разные псевдонимы) – заявил, что это рабочий контроль. Церетели разъяснил ему, что это общедемократический контроль. А, общедемократический контроль! – это мы принимаем.

Мы в кулуарах по этому поводу вспомнили, что Скобелев сидел с Коноваловым в одном министерстве довольно долго и имел достаточно времени выяснить Коновалову, что такое контроль: рабочий и демократический. Но плохой ли педагог Скобелев или тут произошло недоразумение, но Коновалов ушел из министерства.

Когда же Церетели выяснил ему, что это демократический контроль, а не рабочий контроль, Коновалов ответил: мы принимаем программу 14 августа.

Мы находим, что тут что-то гнило, гражданин Церетели, и строить на таком основании не приходится.

Нужно идти на чистоту и сказать прямо: отбросим всякие программы, отбросим резолюции и постановления нашего собственного Демократического Совещания, которое запрещает нам коалицию с кадетами, – потому что положение таково, что мы должны составить власть с кадетами. Это будет по совести. Такие-то дипломаты, такие-то посольства, финансисты не велят нам обходиться без кадет. Это будет понятно, будет понятна эта позиция банковских газет и банковских прислужников. Это другое дело, но демократия этого взгляда не может разделять. И Церетели, надо думать, не разделяет. Но тогда надо другие доводы привести; надо сказать, что мы действуем под дамокловым мечом, что у нас иного выхода нет. Зачем нам самим себя обманывать…

(Церетели с места: «Я так и говорил».)

Нет, не совсем так вы говорили, гражданин Церетели. Вы сказали, что осуществление программы гарантировано, – вместо того, чтобы сказать открыто, что кадеты и промышленники достаточно убедились, что никакая программа ни в чем их не стесняет, что они могут свободно входить или выходить из министерства. Программа остается целиком не реализованной, они это достаточно поняли, чтобы издеваться над нами и, издеваясь над нами, принимать эти программы.

Вот это надо было сказать. Вы этого не сказали.