Историческое подготовление Октября. Часть I: От Февраля до Октября

Таким образом, принцип национального самоопределения, во многих случаях ведущий к государственной и экономической децентрализации (расчленение, распад), враждебно сталкивается с могущественными централизаторскими стремлениями империализма, имеющего в своих руках государственную организацию и военную силу. Правда, во многих случаях национально-сепаратистское движение находит поддержку в империалистических происках соседнего государства. Но эта поддержка может стать решающей только путем применения военной силы. А как только дело доходит до военного столкновения двух империалистических организаций, новые государственные границы определяются не на основе национального принципа, а на основе соотношения военных сил. Заставить победоносное государство отказаться от аннексии вновь завоеванных земель так же трудно, как и принудить его дать ранее захваченным провинциям свободу самоопределения. Наконец, если б даже совершилось чудо, и Европа оказалась силою оружия – о чем разглагольствуют полуфантасты-полуплуты типа Эрве[91] – разбита на законченные национальные государства и государствица, этим ни в малой мере не был бы разрешен национальный вопрос. На другой же день после «справедливого» национального передела капиталистическая экспансия возобновила бы свою работу, начались бы столкновения, войны и новые захваты с полным нарушением национального принципа во всех тех случаях, когда на его охране не оказывалось бы достаточного количества штыков. Все вместе производило бы такое впечатление, как если бы азартные игроки были вынуждены посреди игры «справедливо» перераспределять между собою золото, чтобы затем с двойным неистовством возобновить ту же игру.

Из могущества централистических тенденций империализма вовсе не вытекает для нас, однако, обязательство пассивного преклонения пред ними. Национальная общность является живым очагом культуры, как национальный язык – ее живым органом, и это свое значение они сохранят еще в течение неопределенно долгих исторических периодов. Социал-демократия хочет и должна, в интересах материальной и духовной культуры, обеспечить за национальной общностью свободу развития (или растворения), – именно в этом смысле она переняла от революционной буржуазии демократический принцип национального самоопределения, как политическое обязательство.

Право на национальное самоопределение не может быть устранено из пролетарской программы мира; но оно не может претендовать на абсолютное значение: наоборот, оно ограничено для нас встречными и глубоко-прогрессивными тенденциями исторического развития. Если это «право» должно быть – путем революционной силы – противопоставлено империалистическим методам централизма, закабаляющего слабые и отсталые народы и попирающего очаги национальной культуры, то, с другой стороны, пролетариат не может позволить «национальному принципу» стать поперек дороги неотразимому и глубоко-прогрессивному стремлению современного хозяйства планомерно организоваться на всем нашем континенте и, далее, на всем земном шаре. Империализм есть капиталистически-хищническое выражение этой тенденции хозяйства – окончательно вырваться из идиотизма национальной ограниченности, как оно вырвалось в свое время из идиотизма ограниченности деревенской и областной. Борясь против империалистической формы хозяйственной централизации, социализм не только не выступает против самой тенденции, но, наоборот, делает ее своим собственным руководящим принципом.