Историческое взаимодействие буддийской и исламской культур до возникновения Монгольской империи

Почти одновременно с развитием событий на севере ханьского Китая император Сасанидов Хусрау I (годы правления 531 – 578) сурово преследовал манихейство и те религиозные течения Ирана и Согдианы, которые он считал еретическими зороастрийскими сектами. Это привело к новой волне переселения религиозных беженцев в оазисные государства Восточного Туркестана. Благодаря усилиям манихейского миссионера Мара Шада Охрмизда (Мар Сад Охрмизд, год смерти 600), сопровождавшего иммигрантов, согдийцы – особенно в Турфане – впервые начали переводить на родной язык манихейские тексты, которыми они пользовались на родине, с исходных персидского и сирийского языков. Скорее всего, они пошли на этот шаг, поскольку были убеждены, что их религиозному сообществу необходимо стать самодостаточным, независимым от политических перемен на родине.

Первый письменный перевод буддийских текстов на тохарийский язык

Вплоть до этого времени буддийские тексты в Восточном Туркестане писались, изучались и читались нараспев главным образом на их исконных индийских языках – санскрите и гандхарском пракрите, или иногда в китайском переводе. Нет свидетельств того, что до этого времени буддийские священные тексты когда-либо переводились на центральноазиатские языки, не говоря уже о записи переводов. Первые признаки этой деятельности появились только в середине VI века.

Самые ранние письменные тохарийские документы датируются этим периодом и представляют собой переводы буддийских текстов с санскрита на турфанский диалект. Возможно, тохарийские буддисты Турфана были вдохновлены на этот шаг согдийцами-манихеями и тоже стремились обеспечить себе независимость и сохранить культурную самобытность. Несмотря на то что тохарийские буддийские мастера, такие как Кумараджива (годы жизни 344 – 413), активно участвовали в переводе индийских текстов на китайский язык, тохарийцы продолжили поддерживать свою собственную форму буддизма, основанную на санскритских священных писаниях. Так как они считали оазисы, расположенные вдоль северной границы Таримской впадины, своей родиной и не имели связей со своими исконными европейскими корнями и поскольку их городами правили потомки иноземных династий, они, скорее всего, стремились сохранить культурную самобытность. Преследование буддизма в ханьском Китае, несомненно, добавило веса их решению записывать свой язык и переводить на него священные тексты.

Почему согдийцы в то время не перевели буддийские тексты на свой язык

Между тем, согдийское буддийское сообщество Турфана не последовало примеру согдийцев-манихеев и тохарийцев-буддистов, переводивших священные тексты своих религий на родной язык и записывавших переводы. По целому ряду возможных причин они не предпринимали этого шага еще одного столетие. Давайте перечислим некоторые из причин.

Во-первых, согдийцы Восточного Туркестана были торговцами и, в отличие от тохарийцев, возможно, не испытывали особой привязанности к городам-государствам, в которых они жили. Согдийцы никогда не относились к ним как к своей родине – родиной они считали Согдиану. Они не жили на территории Согдианы и поэтому сохранение самобытной культуры оккупированной Сасанидами родины не было для них настолько важным.

Во-вторых, согдийское иммигрантское сообщество Восточного Туркестана следовало не одной, а многим религиям. Их объединял род занятий и письменность, используемая ими в торговле. В отличие от тохарийцев, им не нужно было использовать для объединения религию. Более того, в отличие от согдийцев-манихеев, которые могли обратиться за религиозной поддержкой только лишь в Согдиану и оставшуюся часть империи Сасанидов, согдийцы-буддисты Турфана могли обратиться за поддержкой в ханьский Китай. Таким образом, создается впечатление, что они не были особенно привязаны к языку своих религиозных текстов. Похоже, им было одинаково легко как с текстами на санскрите и на гандхарском пракрите, использовавшимися на их родине, так и с китайскими переводами, в подготовке которых они также принимали участие. Несмотря на гонения на буддизм в ханьском Китае и нестабильную религиозную обстановку в Согдиане, в это время они, по-видимому, не видели никаких причин переводить свои тексты на родной язык.