Истории чудовищ (Первая половина)

Сендзёгахара рассказала, что в прошлом году дело дошло до развода, и они стали жить в этой квартире в Тамикурасо, Сендзёгахара поступила в старшую школу, всё окончилось ещё в средней школе.

Окончилось.

И.

И когда Сендзёгахара окончила среднюю школу, но ещё не поступила в старшую, в это неопределённое время она встретила его.

Краба.

— Краб тяжести, Арараги-кун. Или другими словами, Бог бремени, — сказал Ошино. — Понимаешь? Бог тяжких дум. Даже больше дум — оков. Если так интерпретировать, то выходит, что потерять вес всё равно, что потерять себя, понимаешь? Когда происходит что-то ужасное, люди стараются закрыть это подальше в своей памяти, на эту тему снято множество фильмов и сериалов. Тут примерно так же. Только мысли людей забирает бог.

То есть, встретив краба.

Сендзёгахара отсекла свою мать от себя.

Перестала волноваться о том, что мать пожертвовала её лидеру секты, что мать даже не пыталась помочь ей, что мать разрушила их семью, и что если бы не сопротивлялась тогда, то такого могло и не случиться.

Перестала думать об этом.

Скинула тяжесть.

Естественно, сама.

Обманула судьбу.

Пожелала утешения.

— Бартер. Обмен, равноценный обмен. У крабов ведь всё тело прочно защищено? Ну, представить можно. У них снаружи панцирь. Этот экзоскелет хранит их. Ни один удар не пройдёт. И по-человечески их не поешь.

Похоже, он и правда не любит крабов.

Немного неожиданно, но, похоже, Ошино — неуклюжий человек.

— В кандзи «краб» входит кандзи «насекомое». А вдобавок к «насекомому», «вскрытие», вскрывающее насекомое. Какое ещё животное, живущее в воде, будет так описано? Ко всему прочему, у них ещё по две огромных клешни.

В заключение.

Сендзёгахара потеряла вес — скинула тяжесть, тяжёлые думы, сняла всю боль. Больше нет волнений — она отринула всё.

Потому что могла.

И, похоже, ей стало намного легче.

Именного этого она и хотела.

Потеря веса не стала существенной проблемой для Сендзёгахары. Но несмотря на это она, как и тот молодой человек, продавший свою тень за десять золотых, день за днём сожалела о том, что ей стало легче.

Но не из-за дисгармонии с окружением.

И не потому, что возникли неудобства.

Не потому, что не могла завести друзей.

Не потому, что потеряла всё.

А лишь потому, что лишилась своих мыслей.

Пять жуликов.

Те пятеро никак не связаны с верой её матери, но всё равно всем им, включая Ошино, она не могла довериться полностью и верила им даже меньше, чем наполовину, потому что Сендзёгахара всё ещё сожалела. И то, что она по инерции всё равно продолжала ходить в больницы...

Всё не так.

С самого начала и до конца я ошибался.

Сендзёгахара, не имея веса...

Ничего не оставляла.

И ничего не отбрасывала.

— Особо плохого она не сделала. Если случается что-то ужасное, не значит, что обязательно нужно встретить это лицом к лицу. В этом нет ничего хорошего. Позорный побег, и никаких проблем. Убежать в секту и бросить свою дочь — полнейший эгоизм. Сейчас она вернула свои мысли, но ничего не изменится. Не согласен? Девочку, получившую облегчение, снова начнут беспокоить тяжкие мысли, мать это не вернёт, и разрушенную семью не воссоединит.

Ничего не изменится.

Ошино говорит без иронии и насмешки.

— Краб тяжести забрал её сущность, её мысли, её вес. Но тут не как с вампиром и похотливой кошкой — девочка сама пожелала этого, даже скорее сама отдала. Бартер, бог же всегда рядом. Можно сказать, девочка практически ничего и не теряла. И тем не менее...

Тем не менее...

Всё же...

И поэтому...

Сендзёгахара Хитаги захотела вернуть.

Пожелала вернуться.

Воспоминания о матери, потому что уже ничего не попишешь.

Свою память и свои страдания.

Наверное, мне до конца не понять подобных вещей, и я, конечно, не знаю, что случится дальше, но, как и сказал Ошино, ничего не изменится — ни мать, ни семья не вернутся, и Сендзёгахару только снова охватят тяжёлые думы воспоминаний.

Но это ничего не изменит.

— Нет, не ничего не изменит, — сказала Сендзёгахара.

Красными от слёз глазами она поглядела на меня.

— Это не было напрасно. По крайней мере, я смогла завести хорошего друга.

— Кого это? — притворился я.

— Тебя, — гордо ответила Сендзёгахара без стеснения и увиливаний. — Спасибо, Арараги-кун. Я очень благодарна тебе. Прости меня за всё. Может, это нагло, но, если мы продолжим нашу дружбу, я буду счастлива.

Я поражён...

Эта неожиданная атака Сендзёгахары вошла глубоко мне в сердце.

Я же обещал съездить с ней поесть крабов.

Но думаю, всё-таки стоит подождать до зимы.

008

Эпилог, или скорее кода.