Истории Дальнего Леса

— Ага, все вроде бы и хорошо. А если с другой стороны посмотреть, то плохо. Намедни друг мой, хорек Василий, говорил, что, мол, такова обоюдоострая двуединость диалектики нашей жизни. А может быть, назвал он это двуединой обоюдностью. Уж не помню, больно ученые слова. Но как бы это ни называлось, устал я так жить. Не для меня, наверное, жизнь неспешная да пешеходная, — пробормотал ежик, опуская мордочку и думая про себя, какие это окрестности близлежащие и почему же нет счастливцев в сказочных местах. Но более всего он переживал, что не по силам чудодею задача окажется. Чувствовал он, что слишком на многое замахнулся.

Медленно встав с пенька, вздыхая да охая, по-хозяйски основательно прошелся волк по полянке вокруг ежика, думая о чем-то своем, несомненно высоком, чистом и магическом. Со стороны казалось, что он думал о том, стоит ли делиться каким-то особым и праведным знанием, да и вообще о сокровенном говорить вслух. Но потом волк все-таки решился поделиться посетившими его божественными мыслями и усталым басом промолвил:

— Вот ведь беда какая. Прямо чистая напасть какая-то средней степени вредности и огромного, совсем не сказочного, чистого природного лукавства, небрежно перемешенного с очевидной ехидностью. Ну просто блажь несусветная, и все. Такой успешный и хорошо устроенный в этой жизни ежик, а хочет летать. Знаю, знаю все про тебя и про твои котомки. Знатное и прибыльное ремесло. В нашем лесу секреты не скроешь, да и я не простой волк серый. Чего уж скрывать.

— Не совсем я понял по поводу природного лукавства, уж извини меня за это, — пробормотал ежик смущенно, — да еще с какой-то очевидной ехидностью. Я ведь магии совсем не обучен и не философ по природе своей изначальной. Вот и не очевидна мне никакая ехидность, ты уж прости меня. Ты попроще скажи, без высоких материй да таинства магических заворотов, обычными лесными словами — помочь-то сможешь или как?

Пауза неприятно затянулась. Последние слова ежика как будто повисли в воздухе. Ему даже показалось, что он видит эти два слова — «или как». Присела эта пара оживших слов на соседний пенек и нагло, не моргая невесть откуда появившимися среди букв голубыми глазами, уставилась на лесных персонажей. Ежик слабо себе представлял вариант «или как» и всей душою надеялся на помощь. Меж тем погода все более очевидно начала меняться в сторону вредности. Прилетел западный ветер с далеких Кантебрийских горных вершин, не снимающих зимнее белоснежное убранство уже много лет. Покружил он по полянам Дальнего Леса, как будто искал кого-то, и умчался по своим небесным делам. И лишь говорливые липы не могли успокоиться и все еще махали ветвями вслед исчезнувшему за горизонтом изменчивому посланцу небес. Меж тем в лесу началось непонятное природное явление, которое смышленый ежик заметил и назвал по-своему — неприцельное шишкометание.

Ежик тут же отвлекся от глобальных мыслей о непредсказуемости поворотов судьбы и глупой нелепости случая и стал размышлять о только что начавшейся буквально на его глазах природной несуразности отъявленного лиходейства.

«Это и есть самый настоящий лесной шишкопад», — решил рассудительный ежик.

Вот ведь какое природное чудо случается в нашем Дальнем Лесу. Залетел как-то ветер в Дальний Лес по своим спешным небесным делам повышенной магичности. Но по общей своей вредности переменчивого характера не задержался он в этих местах. Пролетел с севера на юг да и скрылся где-то там, за горизонтом. Только его и видели. Но не пропало его дело — он разбудил елки. Елки, не задумываясь, развернули затаенную до сего момента природную активность и разбудили шишки. Шишки, полные заветными семенами, поняли, что пора собираться в полет, осеменять лес и поддерживать свою породу.

И вот вся цепочка нелепостей или затаенной природной зловредности заканчивается тем, что глупые шишки падают ежику на мордочку в самый неподходящий момент. «Нет в природе всеобщей гармонии или даже малейшего намека на какую-нибудь мало-мальски заметную справедливость, — грустно думал ежик, — и отродясь не было. Поэтому и страдаем мы так часто и неимоверно много. И, вопреки расхожему поверью, нет в этом страдании никакого очищения. А есть во всем этом лишь какое-то природное ехидство».

Он нервно теребил иголки, от чего они «заходили» нервными волнами, и ждал своей участи. При этом ежик представлял себя то падающей глупой шишкой, то взволнованной ветром беспокойной елью. А порой он представлял себя элегантным и загадочным ветром-непоседой, странником с переменчивым настроением и добродушным характером. А потом он почему-то подумал о своих котомках и о том, как здорово было придумывать новые серии нетленных шедевров. К тому же кожи целая гора заготовлена. Вот ведь как оно все неожиданно сложилось! Ведь еще пару дней назад он и не думал, что его жизнь может сделать такой крутой поворот. А еще он вспомнил, как нелегко ему все досталось и сколько беспокойных лет он шел к нынешнему относительному благополучию и сытости.