Истории дядюшки Беса

Спустя минуту грянул гром. Небо затянулось серыми тучами и на улице заметно потемнело.

– Вот же срань! – чертыхнулся Василий.

– Что такое, шеф? – кашлянув, спросил Антон.

– Бенза совсем мало, – ответил водила. – До Дзержинска мы сегодня точно не доедем. Фургон этот гейский больше шестидесяти пяти не тянет.

– Он не гейский! – обижено надув губы, сказала Маришка. – Розовую обшивку салона и эти мягкие диванчики, на которых отдыхают ваши попки, мы с девчонками замутили, да, но фургон не гейский. Тут еще подсветка в потолке крутая…

– Да, и темнеет на улице, – кивнул своим мыслям Грязный Дик, пока Мотель-Авеню щелкала выключателем и в фургоне начал переливаться сиренево-розово-голубой свет. – Где припаркуем наши задницы на ночлег?

– Только проехали знак какого-то села, – отозвался водила. – Называется… кхм, Большое Мокрое, м-мда…

– О, сёла я люблю! – пьянющий Антон, залипавший вместе с Семёном на разноцветный свет лампочек, хотел было встать от переизбытка эмоций, но Дик усадил его на место. – Бабищи там – вот такие! – Антон расставил руки, показывая необъятных размеров грудь. – На сеновал их и тыры-пыры.

– "Тыры-пыры"? – переспросила Маришка. – Ага, обломиться вам.

– Ой, карамелька, расслабься! Когда-нибудь и тебе достанется такое золотце как я. Но ты, уж извини, не в моем вкусе.

Маришка лишь фыркнула.

"Фольксваген" свернул с трассы на проселочную дорогу, которая вела в Большое Мокрое. На въезде в село Василий заметил старенькую заправку, благополучно дозаправился и ребята осторожно покатили дальше, проезжая мимо покосившихся домиков и старой маленькой церквушки.

Спустя пять минут, Василий увидел то, что искал.

– Вон! – крикнул, указывая в сторону небольшого озера. – "Дом рыбака"!

– И что мы там забыли? – спросила Маришка. – Рыбу ловить я точно не буду, с моим-то маникюром.

– Это ресторан, – пояснил Тим. – Надеюсь, там еще осталось чего съедобного, а то мы со вчерашнего вечера ничего не ели, да? – Тимур легонько подтолкнул сестренку в бок, но та лишь неотрывно смотрела на приближающуюся деревянную вывеску ресторана, обделив брата вниманием.

– Ну вот и все, – водила заглушил мотор. – Я зайду первым, проверю обстановку, затем вернусь к вам.

– Можно с вами? – Валя сделала умоляющее лицо.

– С мест не вставать, – Василий вышел из фургона и, закрыв за собой дверь, направился в здание.

Спустя пару минут его улыбающееся лицо показалось в окне.

– Жрать-то хотите или нет?

Радостная, полупьяная, полунакуренная компания вывалилась из фургона и побежала в ресторан.

Наступила ночь.

Сытые и довольные, в оранжевом свечении масляных ламп, все расположились на деревянном полу на старых найденных в подсобке матрасах: Маришка поближе к Тимуру, Антон в обнимку с Семёном невнятно распевал какую-то песню, а довольный Дик, облокотившись на стену, отхлебывал пиво. Валя сидела рядом с местом, где недавно сидел Василий, который отлучился на кухню.

– Эй, старина! – Антон окликнул Грязного Дика. – Подай пивка еще раз, хочу на это посмотреть!

Все со смехом наблюдали, как Грязный Дик с улыбкой взял бутылку пива, положил ее в кузов игрушечного самосвала Лапки и та, радостно лая, побежала к Антону.

– Был бы у меня такой пес, я бы и не женился никогда! – под общий хохот сказал Антон.

Тут в зал вернулся Василий. В руках у него была старенькая на вид гитара.

– Ну что, господа, – игриво шевеля усами, водила пробрался на свое место и водрузил гитару себе на колени. – Споем?

– О! – вскинула руками Маришка. – А вы знаете песню "Психушка"? – Ее поет…

– М-да уж, – скептически улыбнувшись, Василий принялся настраивать гитару. – Молодежь нынче совсем отупела. Может оно и к лучшему, что этот мир катится в задницу.

– Ну не все же плохие! – шутливо тыкнув кулачком в плечо, заметила Валя.

– Это точно, – хохотнув, Василий потормошил девчонку по макушке. – Только на таких как вы и была бы надежда. Короче, – Василий ударил по струнам, и все замолчали.

– И гоп стоп, стоп, зелень!

А ну-ка ложки не хватать,

На раз, два, сели!

И дайте "деду" первым взять,

Учись малыш, чтоб масло первым получать…

– Эй-эй, браток! – икнув, перебил его Антон. – Ты уж извини, мы служивых уважаем, но может что-нибудь в более душевном репертуаре найдется у нашего маэстро?

– От чего ж не найдется… – пригладив усы, Василий начал новую песню.

-Лу-у-уч солнца золо-о-отого

Тьм-ы-ы скрыла пелена-а-а.

И-и-и между нами сно-о-ова

Вдр-у-уг выросла стена…

– А вот это уже хорошо… – Антон отпил пива и растянулся на матрасе, сложив руки под голову.

Но вот только допеть Василию не дали.

Дверь ресторана с силой распахнулась, и все ребята подскочили с мест. Гитара смолкла.

На пороге появилась старая женщина в лохмотьях. От дождя за окном ее седые волосы налипли на лицо, но было прекрасно видно, как дрожит ее подбородок.

В ее руках блестело ружье.

– Что за твари посмели проникнуть в мой ресторан?! Мы закрыты!