Истории Эписа. Призванный

– Ты не Чудовище. То, что произошло в лесу, спасло жизнь целым поколениям людей. А я лишь пыталась перекинуть на тебя всю вину, которую испытывала сама. Ведь гораздо проще найти крайнего, чем признать, что весь мусор в себе. Я ненавидела себя, Эрик, а не тебя, – сглотнув ком, вставший в горле, продолжила: – Никогда в жизни я не ненавидела тебя. Я просто слабая дура, не знающая, как справляться с обычной жизнью. Мне нужна была драма, события, движение. Страдания, Эрик, – вдохнув еще раз почувствовала, что сердце встало где-то в горле, – вот я и создала себе их. Чем не супер-миссия – положить свою жизнь на исправление ошибок? Знаешь, в секунду, когда я увидела, как первый некромант упал на землю, я поняла, какая же дура. Когда же кинжал коснулся твоей груди, – рука снова дернулась, – я поняла, что дура я еще большая, чем мне казалось, – покусывая кончик пальца, я слышала, как противно громко тикали часы.

Снова. Что за надоедливый предмет. Я тут вопросы жизни решаю, а они упорно напоминают о ее скоротечности. О том, сколько лет живут Осирисы. О том, что буквально через десять лет я буду стареть, а он останется таким же, как сегодня. Если мы, конечно, разберемся с этим тревожно-серым пятном на его волосах.

– Я люблю тебя, Вел, – голос Эрика заставил повернуться, хотя услышанное дошло не сразу, – и этого не смогли изменить ни Война, ни твое безумие. Разлука длиною в пять лет, – Крейн кашлянул, но не отрывал взгляда от меня, – я чувствовал каждое твое перерождение. Мне не нужно было восстанавливать связь у Исиды, Вел, – теплые пальцы легли на мою щеку, заставляя зажмуриться от удовольствия, – она никогда не исчезала. И что бы ни было написано в той легенде, даже смерть не смогла этого изменить, – Крейн закусил губу, закрывая глаза, – а теперь скажи уже что-нибудь в твоем стиле. Про друзей, связь, Лавра, долг, происхождение. Что там еще твое любимое? «Это не мы, Эрик». Все остальное. Только быстрее, потому что я уже готов поверить в обратное.

Похоже, что я мастер тупых отговорок. Неудивительно, что Крейн не воспринимал это всерьез. Да как я сама вообще могла в это верить? Улыбнувшись, тихонько поднялась со стула, устраиваясь у Эрика на коленях и обхватив его шею. Уголки губ Смотрящего дернулись, но глаза он так и не открыл.

– Я уже говорила тебе, Эрик. Еще одно наводнение из слез Эпис бы не пережил, – наклонившись к уху Осириса, я тихонько поцеловала самый краешек, – я люблю тебя, Эрик Крейн, столько, сколько себя помню. Хотя ты, конечно, тоже тот еще дурак.

– У тебя есть три секунды, чтобы сказать, что я не так понял, – подхватывая меня на руки, отчего я взвизгнула, проговорил Крейн, быстро вышагивая в сторону спальни, – три.

Дотянувшись до тонкой кожи за ухом, я прикоснулась губами, слегка прикусывая. Осирис пропустил вздох, а его горло нервно дернулось. Проведя кончиками пальцев по длинной белой шее, я прижалась сильнее, укладывая голову ему на плечо.

– Передумал. У тебя нет ни секунды.

– Ну я вообще спать хочу, – притворно зевнув, я прикрыла глаза.

Эрик хмыкнул, поворачиваясь ко мне.

– Конечно. Сейчас сразу и выспимся.

Губы Эрика накрыли мои, вызывая одобрительный стон. Первая попавшаяся дверь гостевой спальни была тут же распахнута. До второго этажа мы явно не дойдем. Крейн опустил меня на кровать, не разрывая поцелуй. Прикусив его губу, слегка потянула на себя. Под звук хриплого рыка, вырвавшегося изо рта Осириса, я быстро расстегивала какие-то бесконечные пуговицы на его рубашке. Крейн поступил проще. Разорвав веревку, завязанную в узел на талии, он быстро стянул с меня рубашку через голову. Ртутная радужка почти исчезла в его глазах, превратившись в тоненькую нить. Жадный взгляд прошелся по телу, отчего внутри тут же разгорелся пожар. Я потянулась, губами охватив шрам, белеющий на груди. Будто пытаясь стереть его, мой язык жадно касался каждого миллиметра раненной кожи. Крейн застонал, прижимая меня обратно к кровати. Крепче охватив его ногами, я чувствовала ужасающую пустоту внутри. Желание охватывало с головой. Прикоснувшись к его груди, я вела ладонью, поглаживая каждую мышцу, попадающуюся на пути. Скорее. Когда моя рука коснулась края ремня, Крейн вздрогнул, уткнувшись носом в мою шею. Его пальцы едва коснулись моей груди, как я выгнулась, прижимаясь ближе.

– Па-а-а, – голос Макса в коридоре заставил нас отдалиться друг от друга, – папа.

Натянув быстрым движением рубашку через голову, я села на кровати, пытаясь отдышаться. Крейн усмехнулся, запустив пальцы в волосы.

– Я здесь, Макс, – крикнул Эрик, подмигнув мне, – иди сюда.

Ребенок показался в дверном проеме, потирая кулачком глаза. Он обнимал какую-то игрушку непонятного происхождения. За сыном послушно семенила маленькими лапками крохотная белая собачка. Отлично, мы подняли весь дом.

– Мама? – ребенок удивленно посмотрел на меня. – А ты теперь будешь жить с нами?

Сглотнув слюну, я невольно пожала плечами, но Крейн тут же тихонько шлепнул меня по пальцам.

– Да, милый.

Ребенок недоверчиво перевел взгляд на отца.