Истории из другой жизни (сборник)

Когда ты притворно-вежливо прощалась со мной в коридоре, внутри меня крутился вопрос: «А я?» Но я не смогла его задать. Мы с тобой никогда не допускали пошлости и банальности в наших отношениях, и всё внутри меня протестовало против озвучивания этого вопроса. Спросить: «А как же я?» – означало полностью уничтожить все предыдущие годы, принизить значимость нашей связи и унизить нас обеих. У меня не хватило мужества это сделать…

В полнейшем одиночестве и растерянности я начала познавать вкус предательства… Знаешь ли ты, какой вкус у предательства? Сейчас я расскажу тебе. Однажды я вернулась домой с работы голодной и продрогшей. В холодильнике был голяк. Денег не осталось… И вдруг я вспомнила, что у меня сохранилось немного кофейных зерен. Я нашла их в шкафу и быстро смолола на ручной кофемолке. Запах кофе заполнил всю квартиру. Я сварила кофе в турке и, в предвкушении кайфа, налила его в кружку. Достала сигарету. И вдруг прозвенел звонок в дверь… Это оказалась моя соседка, ей нужно было выйти в магазин, и она попросила присмотреть за ребенком. Я пошла к ним, пробыла там полчаса, после чего вернулась домой.

Зайдя на кухню, я не сразу вспомнила, что хотела выпить кофе. А когда вспомнила, то обнаружила безнадежно остывший кофе с исчезнувшим ароматом. Я поднесла кружку к губам… Вкус холодного кофе был неприятно горький, с металлическим оттенком. Этот вкус проассоциировался у меня с тем же холодом, пронзившим меня, когда я поняла, что ты не вернешься. Он был таким же чужим и леденящим.

Потом я стала понимать, что у предательства есть целая гамма вкусов. Оттенки предательства различны: порой они напоминают промокшую под дождем сигарету, которая никак не хочет сохнуть во влажных руках, порой – коробок спичек, оказавшийся в ливень в кармане куртки…. Они могут иметь даже запах билета на самолет, на который ты не успел…

Разнообразие их столь велико, что не хватило бы и десятка страниц, чтобы все перечислить. Однако у них есть одна объединяющая черта: они порождают боль, обиду, горечь и порой даже ненависть. Но самое страшное, что они могут породить – это пустоту. Нелепое и пугающее ощущение пустоты… Но именно оно, как нельзя более верно, отражает смысл происходящего…

Спустя три месяца мы случайно встретились на улице. Один взгляд в глаза друг другу – и тут же снова возникло это ужасное ощущение парализующей, пронизывающей насквозь боли и пустоты… Пустоты, обволакивающей тело, как туман, вмиг обесценивающей все вокруг, лишающей малейшей надежды… Лишающей всего, даже слез. Наверное, это и есть высшая степень отчаяния – когда глаза остаются сухими.

Могла ли ты знать, что творилось в моей душе в эти долгие три месяца? Нет, ты никогда не узнаешь про мои слезы по ночам, про кошмарные сны, про истерические рыдания над твоими письмами, про мысли о самоубийстве и про длительную, изнуряющую депрессию… Я ничего не расскажу тебе!

Я натянуто улыбаюсь, но ты не улыбнулась в ответ. Я поняла, что ты все знаешь, все, что со мной происходило! Но, несмотря на это, ты не вернулась ко мне. Ты покинула меня навсегда. Твоя любовь испарилась, ушла в небытие… Неужели такое возможно? Кого же из нас я не могу простить в первую очередь? Тебя, за то, что ты предала меня или себя за то, что так жестоко ошиблась в тебе? Я ненавижу свой разум, ведь он лишил меня моих иллюзий и заблуждений! Именно он вынес мне этот жестокий и категоричный приговор: тебя предали!

Но я твердо знаю, что со временем все, что связано с тобою, утеряет всякий смысл и останется лишь жалким клочком, обрывком некогда прекрасных, но несбывшихся желаний…

Разговор

Мы ведем обычный рабочий разговор, и ты, как бы невзначай, заводишь слишком больную для меня тему. Я держу лицо, чего бы мне это ни стоило. Делаю серьезно-равнодушный вид, комментирую сказанное, вежливо участвую в разговоре… Где-то глубоко внутри меня начинает образовываться дрожь. Эта дрожь мне хорошо знакома. Она редко посещает мое тело, лишь в периоды сильнейшего душевного волнения. Дрожь подчиняет все тело себе. Остановить ее позволяет только максимальное напряжение мышц. Делаю вид, что отвлекаюсь на рабочий момент, на самом же деле пользуюсь возможностью отвернуться и получить краткосрочный тайм-аут.

Боже, за что мне все это? Такого унижения я не испытывала уже давно, но сдаться, крикнуть: «Мне больно, замолчи!» – было выше моих сил. Я натягиваю маску и поворачиваюсь, чтобы продолжить беседу. Чтобы хоть как-то успокоиться и отвлечь себя от пронизывающей душевной боли, я пользуюсь способом, найденным мною еще в юности: начинаю с силой кусать внутреннюю сторону своей щеки. На каждое твое слово, я все сильнее и сильнее сжимаю зубы, и эта физическая боль, хотя бы немного помогает мне преодолеть боль душевную.