Читаем Истории из другой жизни (сборник) полностью

…Врач, хороший, видимо, человек, долго говорил мне что-то о моей молодости, о том, что все плохое проходит, что нужно лечиться и жить дальше. Я кивала головой, как китайский болванчик, и улыбалась застывшей, глупой улыбкой марионетки. Я согласна, чтобы меня дергали за веревочки… Я больше не могу двигаться самостоятельно и не хочу этого делать… С какими-то рецептами в руке оказываюсь за порогом больницы… Рецепты сразу же полетели в мусор. Я здорова, абсолютно здорова, просто… я умерла… Так иногда бывает – умерла. Теперь я зомби и хожу просто потому, что еще умею ходить.

Скамейка в парке… Я ничего не ела уже вторые сутки, но зомби ведь не нужно пищи. Жутко болит голова, хочется глоток воды и сигарету… Ложусь на скамейку, представляя, что лежу у тебя на коленях, и медленно погружаюсь в темноту…

Вечер. Прохладные сумерки. С усилием возвращаюсь к реальности… Меня трясет, как в лихорадке. Что происходит? Где я? Акрополь на вершине горы нереально красиво светится каким-то мерцающим золотистым светом… Словно холодный светский красавец – прекрасен и равнодушен. Как-то раз я сказала: «Ненавижу Афины – этот грязный город тупиковых улиц и разбитых витрин!» А ты ответила: «Подними голову и увидишь Акрополь…». Я возразила: «Это не моя реальность!» Это просто холодный камень, каким бы великим его ни считали! Он мертвый, лишенный жизни и души! Он не может ни согреть, ни утешить… Согреть может только близкий и любимый человек, с которым никогда нельзя расставаться! Но вот пришел день, и ты уехала, а Акрополь остался. Как много я отдала бы сейчас, чтобы ты осталась со мной, а Акрополь навсегда растворился в небытии…

Бреду домой, еле волоча ноги, слез нет, только щемящая пустота и одиночество… Космическое, как ты говорила. Теперь я до конца понимаю смысл этого слова. Космическое одиночество… Космическая пустота… Подходя к дому, ускоряю шаг. Почему-то мне на миг показалось, что ты дома, ждешь меня, сердишься, что я так долго задерживаюсь… Сейчас будешь ругаться! Это же так здорово! А я, вот она – пришла, вернулась к тебе! Я ужасно соскучилась!! Сейчас упаду в твои объятия, покрывая безумными поцелуями лицо! Никакой разлуки не было, все это дурной сон и ничего больше! Бегом поднимаюсь по лестнице, врываюсь в квартиру. Распахиваю дверь в комнату… Легкий запах твоих духов, увядающие розы в вазе, портрет на столе… И космическая пустота. Спрашиваю вслух: «Где же ты?» И боюсь услышать в ответ тишину…

На кровати твой дневник, оставленный мне на память. Беру его в руки, листаю, обжигая пальцы. «Моей любимой девочке…». Кому это? Меня никогда никто не называл девочкой… Я не знала добрых слов с детства. Отца я не помню, а мать не любила и не понимала меня. Я никогда не была любимой девочкой, ты просто ошиблась… Ты ошиблась! Ты не должна была любить такого человека, как я. Я вижу рядом с тобой совершенно другую женщину – достойную, умную, интеллигентную, совсем не похожую на меня! Меня никто никогда не любил… Мне никто не посвящал дневников. Я не знала, что это такое, и не хотела знать, потому что предвидела: это адская боль и ничто иное! Просто адская, невыносимая боль!!!

Зачем ты встретилась на моем пути? Зачем я так легко позволила себе обнажить перед тобой не только свое тело, но и душу, сделав ее такой слабой, беспомощной и ранимой? Зачем я вообще впустила тебя в свою жизнь? Мне было мало боли? Зачем, зачем, зачем??? Вопросы, на которые не может быть ответов, терзают и душат меня, не дают покоя… Дневник выскальзывает из непослушных пальцев на пол, а я падаю на кровать с новыми истерическими рыданиями, которые не в силах сдержать. Я настоящая истеричка! Слабачка – не смогла достойно пережить разлуку! Всего лишь разлуку… Всего лишь потерю Тебя… Это много или мало? Как и в чем измеряются потери? Какова их цена? Жизнь? Без малейшего колебанья я согласилась бы отдать полжизни только за то, чтобы ты сейчас оказалась рядом! Жизнь без тебя лишена смысла, а поэтому не может считаться жизнью! Но я заключена в клетку обстоятельств, и не в силах разорвать ее железные прутья… Увы, не в силах…

Будто во сне, со стонами и всхлипываниями перебираю твои подарки – подолгу держу в руках каждую вещь, будто она может вернуть мне тебя. Я прижимаю их к сердцу и опять плачу, стоя на коленях, словно молясь невидимой иконе… Мой Бог жесток ко мне. Он отобрал у меня самое ценное, самое святое, но при этом оставил мне жизнь… Зачем? Твой портрет на столе переворачиваю лицом вниз – не могу на него смотреть! Портрет больше не нужен, он тоже неживой, он всего лишь призрак, обманчивое отражение тебя… Очнулась на полу в комнате… В голове звучит твой голос, зовущий меня полузабытым женским именем. Я сразу же откликаюсь на него – радостно улыбаюсь, открываю глаза… Я всегда мечтала быть парнем, но теперь… Я согласна стать твоей девочкой! Только бы быть любимой!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза / Советская классическая проза