Истории Мага. Али аль Ладен и принцесса Будур.

– Если ты сожмешь, ты меня сломаешь, ты очень сильный и у тебя очень сильные руки, к тому же мой лекарь Мекха говорит, что если талию девушки можно обхватить ладонями, значит, она умирает от голода и ее надо лечить. А лечит он отварами трав и баней. А мне в бане скучно, там дышать сложно, если ты пойдешь в баню, ты меня возьмешь с собой?

Маг от неожиданности хмыкнул.

– А мой папа, султан Аграт Двенадцатый, часто ходит в баню с девушками и говорит, что там их учит чему-то. Ты же мой учитель, ты меня тоже чему-нибудь научишь.

Маг уловил в честных наивных глазах Будур оттенок лукавой улыбки.

– А еще я буду у тебя прятаться от Мекха, он меня поит горькими травами и у меня от них болит язык, а здесь меня никто искать не будет. Побоятся.

Царевна подхватила накидку, приоткрыла дверь, прислушалась и, выходя, пообещала:

– Вечером приду учиться.

"Это что-же получается", – попытался подвести итоги Маг – "сегодня возле удачно взбаламученного пруда на берегу собралось целых три лягушки и одна цапля."

В общем-то, это было хорошо. Плохо было то, что в этой компании Маг чувствовал себя не мудрой цаплей, а пусть красивой, умной и сильной, но лягушкой. На всякий случай Маг посмотрелся в бронзовое зеркало на стене, но вместо умного и сильного красавца увидел слегка ошарашенного волшебника заурядной наружности.

Глава 3

Дворцовая баня Аграбы приятно удивила Мага. Это было разумное сочетание роскоши древней Хараппи и строгой целесообразности древнего Магриба. Тот, кто задумал и воплотил в камне это строение, понимал толк и в целительстве и в наслаждении. Маг опробовал и горячую парную, с теплыми, но не раскаленными мраморными лежаками и стенами из индийского сикомора, заполненную густым влажным паром, смешанным с благовониями и прохладный, бурлящий пузырьками бассейн и водопады теплой и холодной воды, льющиеся с потолка. И теперь, распаренный и довольный, он, завернувшись в простыню, вместе с лекарем Мекха сидел в просторной теплой мыльной на теплой мраморной лавке, опустив босые ноги с деревянный таз, наполненный согретой минеральной водой. Между ним и Мекха стоял поднос с фруктами и деревянный бочонок с превосходным белым вином. Слева от Мага располагалась жаровня, наполненная раскаленными камнями, и время от времени Маг, по совету Мекха, подливал на камни благовония, из любезно предоставленного ему лекарем набора. И каждый раз в воздухе разливался новый свежий аромат, а довольный Мекха подробно рассказывал, как благотворно именно это благовоние влияет на способности человека, и как именно это благовоние укрепляет здоровье. По его словам выходило, что вот так вот, необременительно и удобно, попивая между делом легкое вино можно вылечиться от любой болезни. И Маг поймал себя на том, что уже вполне верит этому и даже слегка завидует обитателям дворца, имеющим возможность воспользоваться услугами такого знающего лекаря и поэтому не опасающимся никаких хворей. Да и как вообще можно чего-либо бояться, если чувствуешь себя умиротворенно и расслаблено, всем телом поглощая разлитое в теплом воздухе спокойствие и здоровье, и в ответ невольно источая свое довольство и благожелательность.

–Воистину почтенный Мекха, ваш исключительный талант, ваша опытность создали удивительное средство избавления от недугов.

– Такая высокая похвала моих скромных достижений это несказанная честь для меня. И вдесятеро радостней слышать это от столь мудрого и искушенного знатока человеческой природы и всего мироздания.

Мекха наполнил вырезанные из красного дерева бокалы вином. Маг с удовольствием попробовал золотистую жидкость, и по лицу его расплылась блаженная улыбка.

– Как жалко, что принцесса Будур, видимо по неопытности, не прибегает к вашей несравненной мудрости и не использует столь верное средство для своего выздоровления.

– Нездоровье восхитительной царевны проистекает не из внешней болезни, а как бы сказать, из некоторых свойств душевной печали.

– Вот как?

Маг заинтересованно наклонился к Мекха, и тот, хлебнув из деревянного бокала вина начал сплетничать:

– Принцесса Будур некоторое время тому назад, что извинительно в ее возрасте, выказывала чисто дружеское расположение молодому десятнику гвардии, весьма приятному молодому человеку, полному всяких достоинств и, кстати, лучшему фехтовальщику гвардии, ну, и, само собой, разумеется, и Аграбы. Человек он был редчайшей скромности и добропорядочности, но гвардейская среда, вечеринки в тавернах, кто-то что-то сказал, кто-то не так понял и две луны назад, после пустой ссоры состоялся поединок и он трагически погиб, сраженный каким-то проезжим торговцем.

"Ну, кто-то сказал – это десятник решил похвастаться", – перевел про себя Маг, – "а кто-то не понял – это, скорее всего, наш знакомый Ашер не понял, зачем десятник болтает лишнее о том, чего говорить вовсе не надо. А дальше совершенно случайно появляется заезжий торговец, почему-то умеющий неплохо обращаться с саблей и лучший фехтовальщик Аграбы оказывается совсем не лучшим фехтовальщиком на Востоке".