Истории мертвой земли

…и вспоминаю, как одной туманной ночью она просто вошла ко мне в спальню, сообщив, что эпоха одиночества закончена. «Вряд ли, – усмехнулся я. – Ты ж всего-навсего глюк у меня в голове». Но впоследствии я забыл об этих своих словах, ведь так или иначе мне требовалось делиться с кем-то своими впечатлениями, общаться, о чем-то спорить и что-то обсуждать. Всеми силами я старался поддерживать тонкий баланс между реальностью и своими безумными фантазиями, и для этого я использовал созданный мной женский образ – квинтэссенцию всего лучшего, что встречал в женщинах. Так она превратилась в своеобразную отдушину, а потому я все больше стал прорисовывать ее, наделяя теми или иными чертами, качествами, мало-помалу ваяя ее характер, ее личность. Со временем, как и положено истинному писателю, я сотворил из нее – мимолетной идеи – идеальный персонаж. Ежедневно я корректировал ее многогранный образ, наполнял его, подлаживал под себя и свою жизнь отшельника, пока однажды она настолько не абстрагировалась, что стала восприниматься мной как живой человек.

– Твой друг сказал, что тебе нужна семья, и тогда ты создал меня, – шепчет она.

Да, я все вспомнил. Я выдумал ее на роль спутницы и жены, и она подарила мне бесценный опыт в данной области.

– А потом ты захотел описать убийство.

– Это правда, Вишенка, – вздыхаю я. – И когда эта задумка полностью захватила меня, я вновь прибегнул к твоей помощи, ведь к тому времени уже воспринимал тебя как отдельную личность.

– Так было нужно, иначе бы ты не смог убить меня – не прочувствовал бы процесс убийства. Ты должен был верить, что я настоящая, что я – живая.

Теперь я понимаю, что ее голос исходит из моей головы, и именно о ней вновь шепчутся тени, о ней вещает мрак. Я слышу ее внутри себя и чувствую, как она настойчиво будит мою память, даруя мне все новые и новые подробности моей жизни – жизни, потерянной между строк и абзацев…

– Милый, ты сотворил шедевр! И я верю, что он еще очень долго будет будоражить сердца и мысли людей.

Готов поклясться, что взаправду ощущаю холод ее дыхания. А ведь я даже не дал ей имени!

– Полагаю, «История одного убийства» самое жуткое мое творение, – говорю я, поглядывая на явно сбитого с толку врача.

– Но это еще не конец, – предупреждает она.

– Что ты имеешь в виду?

– Осталась еще одна история.

– Какая?

Вместо ответа она обходит меня полукругом, нагибается и заглядывает мне прямо в глаза. Но мне больше не страшно. Страх – от незнания, а мне известна правда. Я больше не вижу образов, как и не слышу бесшумного вопля идей, потому что все практически уже завершилось. Осталась одна последняя идея.

Именно с ней я сейчас и разговариваю, кожей лица ощущая ее ледяное дыхание.

И я догадываюсь, какую историю она потребует, подарив мне взамен столь бесценный опыт.

– Ты должен описать настоящее безумие, – произносит она.

Я смотрю на врача и улыбаюсь.

– Что случилось, Мурат?

– Und wenn du lange in einen Abgrund blickst, – вспоминаю я, – blickt der Abgrund auch in dich hinein.

– Это что, из Гёте? – недоумевает он.

– Ницше.

– К чему бы вдруг?

– Видите ли, – говорю я, – мне нужно закончить еще один роман. И я уверен, что справлюсь. В конце концов, у меня столько новых впечатлений…

Дорога из красного камня

«О, сладкий сон, не покидай меня,

Сомкни мне веки и позволь забыть,

Все, что сбылось, и то, чему не быть,

Все тяготы и все тревоги дня.

Но нет! Воспалены сухие губы.

Виденья обольстительны, но грубы.

Блестят глаза – убийца поджидает

Меня. А может, это страшный сон?

Ночной кошмар? Рассеется ли он?

Когда-нибудь? Но нет, сопровождает

На всем моем пути мой страшный грех,

С которым не расстаться мне вовек,

Как Борджиа с отравою в ларце,

Или Нерон с безумством во дворце»

Джордж С. Вирек

1.

Есть ли смысл оглядываться назад?

– Я же просил тебя не курить в квартире!

Океана никак не отреагировала на раздражение мужа, продолжая разглядывать грязную столичную зиму за окном. Тусклый снег, снег, снег… Болезненное разочарование погибших детских праздников, разносимое по угрюмым дворам провонявшим бензином ветром. И в серой снежной пыли внизу топталась ребятня, соображая, чего бы такого придумать в этом наискучнейшем городе.

– Не слышишь меня?

Альберт подошел и встал рядом, издавая свистящие звуки при каждом выдохе и сверля Океану выпученными от злости глазами. Океана вздохнула, и язвительная ухмылка слегка тронула края ее губ. Неторопливо размазав бычок по подоконнику – так, что на пластиковой молочного цвета поверхности осталась толстая черная полоса, – она повернулась к мужу и заглянула ему в лицо.

– А я и не курю, – сказала она. – М-м, какой душистый аромат. Что это?