Истории мирового балета

Бежар всегда любил симфоническую музыку и, обратившись к Девятой симфонии Бетховена, в 1964 году поставил балет IX Symphonie. Включив в финал слова Шиллера «Обнимитесь, миллионы!», хореограф в очередной раз показал, что абсолютно не боится смешения жанров. Как художник он был свободен и делал то, что должно было максимально выразить его замысел. Балет был масштабный, в нем задействовано более двухсот человек, и Бежар хотел, чтобы его могли бы сразу посмотреть много зрителей. Премьера прошла в цирке, а потом балет был показан на спортивных аренах в Париже и Милане. Тысячи людей, которые, возможно, никогда бы и не пошли на балетный спектакль, зачарованно смотрели ультрасовременную постановку.

Фантазии Бежара не знали удержу, а его энергетика не могла не впечатлять зрителей. В своей книге он писал, обращаясь к молодым хореографам: «Не бойтесь подражать, только подражайте хорошему, подражайте гениальному, подражайте талантливому». Между тем сам он никому не подражал. Он во многом был первооткрывателем, и свое вдохновение отчасти черпал в восточной культуре, которой очень увлекался.

После IX Symphonie Бежар с легкостью взялся за абсолютно небалетные произведения. Одним из первых он вынес на академическую сцену Королевского театра аргентинское танго, поставив балет «Танго и Бах». Когда его спросили – почему, он ответил совершенно гениально: «Потому что я люблю танго и люблю Баха». Его внутренняя танцевальная заповедь гласила: «Вначале был ритм»; поэтому в своих школах, которые появятся позже, он введет уроки под аккомпанемент ударных инструментов. Ему казалось важным, чтобы танцовщики могли двигаться не только под мелодию, но и следуя ритму – наполняя этот ритм своей собственной индивидуальной мелодией. «Мелодия должна рождаться из исполнителя», – тем самым Бежар добивался того, чтобы раскрывалась индивидуальность артиста. Он так и говорил про себя: «Я один из немногих хореографов, которых интересует индивидуальность артиста». Браво, месье Бежар! Сегодня, когда мы всё чаще видим спектакли, в которых артист становится краской в руках режиссера, это современно как никогда.

Работая над постановкой, Бежар запирался с танцовщиками в зале на восемь-девять часов. Конечно, это выдерживали не все, и хореограф без колебаний прощался с теми, кто не выдерживал заданный темп. Кажется, больше десяти лет у него никто не работал, и даже самые преданные и любящие мэтра ученики уходили – слишком было тяжело. Однако так в труппе происходила ротация, смена поколений. Бежар обладал невероятно властным характером, его можно без скидок назвать «диктатором». Нетерпимость мэтра часто порождала конфликты, и это тоже вынуждало кого-то уйти. Но Бежар нуждался в обновлении состава, ему нужна была свежая кровь. К тому же он очень любил молодежь, которая его вдохновляла. Он приглашал в Брюссель танцовщиков разных национальностей: у него были чернокожие, мулаты, испанцы, китайцы, шведы… Они представляли разные балетные школ, но он добивался единой манеры исполнения. Своих артистов Бежар называл «балетное братство мира». А они называли его «наш гуру», что было очень точным попаданием, если учесть, что Бежар увлекался Востоком, каждый день занимался йогой, медитировал и не уставал повторять, как важно сохранять внутреннюю энергию. Никого не удивило, что в 1973 году он принял ислам шиитского толка. Впрочем, Бежар одинаково вдохновляться и Азией, и Европой, и Востоком. Ему одинаково интересны были и античность, и современность. В своих постановках он путешествовал по странам и эпохам. Бежар обладал энциклопедическими познаниями, и рамках одного спектакля мог быть абсолютно разным, спонтанным, непредсказуемым даже для себя самого. Возможно, поэтому в его хореографии так естественно сочетаются невероятная экспрессия и застывшие как на барельефе позы.

Еще один абсолютный шедевр хореографа Мориса Бежара – балет «Болеро». Сегодня есть два спектакля, которые не продаются: очень трудно получить разрешение на их исполнение или постановку. Это «Весна священная» и «Болеро». Чтобы «Болеро» могла станцевать другая труппа (не труппа Бежара), должно произойти нечто невероятное, особый случай.