Истории моей мамы

Приехали. Повариха достала свою персональную табуретку и уселась посреди кабинета. Всем, кто заходил в кабинет, приходилось уходить ни с чем – обойти Зину было невозможно. К тому же Шурик, как верный страж, стоял у двери и сурово смотрел на визитеров. Что нам оставалось? Только выпить. А пили мы тогда 96‑процентный спирт, разведенный клюквенным морсом. Давили клюкву, водой доливали – и в спирт.

– Закуски нет, – печально констатировал Юрка.

– В сумке, – ответила Зина, и Шурик начал выкладывать на стол разносолы – огурчики малосольные, грибочки, вяленую рыбу.

– Ого! – удивился Юрка. – Откуда это?

– А вдруг он голодный? – зарыдала Зина. – Застрял где-нибудь и сидит. Он же со вчерашнего дня ничего не ел!

– Зина, вот, выпейте, – обратился к ней Соловьев.

Повариха выпила предложенной «клюковки» и прямо на своей табуретке отключилась. Шурик рядом стоял, придерживал.

– Это она от переживаний, – объяснил он.

Зина храпела, как трактор.

– Вчера в общаге пожар был, – сказал шепотом Юрка, поглядывая на повариху.

– И что? – не поняла я.

Соловьев подложил себе грибочков и налил Шурику стакан.

– Я не буду, – отказался было водитель.

– Пей, я разрешаю, – махнул рукой Соловьев. – Если что – машину я вам дам.

– Юрка, говори прямо, – взмолилась я.

Общежитие было единственным на весь поселок. Там селили тех рабочих, кто приезжал на вахту. И естественно, общага предоставляла не только кров, но и развлечения. В правом крыле здания разместился притон, но цивильный, которым заправляла комендантша Лариска. К девочкам пускали только своих. Лариска следила за порядком и не дозволяла пьянок и драк. Про притон, естественно, знали все, включая начальника милиции. Но закрывали глаза, понимая, что озверевшим мужикам после вахты лучше расслабляться в благоустроенном помещении, под присмотром, а не выходить на дорогу, чтобы замерзнуть. Так что публичный дом, можно сказать, имел лицензию на деятельность. Лариска и ее девочки умели вовремя прекратить гулянку, не давали упиться до полусмерти и отправляли работяг с утра на работу – тютелька в тютельку к автобусу. Девочек Лариска подбирала честных, на воровстве никто не попадался, да еще и попытки пресекали – Соловьеву докладывали, кто из вахтенных нечист на руку, кто много языком треплет, кто недоволен работой. А главный милиционер уж доводил до сведения начальства, если, конечно, его спрашивали. Или сам вмешивался. Никому не нужны были неприятности.

– Только я не пойму, при чем тут Габа? – удивилась я.

– Понимаешь, – вздохнул Соловьев, – там один труп нашли… Мужчина, чуть за сорок. Пожар из-за калорифера случился. И тот мужик прямо на него лицом упал и сгорел. Девочки недоглядели – пьяный был. Или устал сильно после смены. Обгорел сильно. Девочки все на холод жаловались, вот Лариска им достала калориферы… какие были, такие и достала. Промышленные, для завода.

– И что? – Я все еще не понимала, куда клонит Соловьев.

– А то, что сумку этого мужика с документами и вещами нашли! Девчонки ее забрали да в шкаф положили, чтобы не потерялась. Ты же знаешь, у них с этим строго – если деньги лишние или ценные вещи, они забирают, а потом отдают. И по документам получается, что тот мужик – Габа! – вздохнул Юрка.

– Нет, этого не может быть! Ошибка какая-то! – не поверила я. – Ты же знаешь Габу не хуже меня. Он этот притон за километр обходил. Да и зачем ему? Никогда он в общагу к проституткам не ходил! Ни разу! Шурик, подтверди!

Бедный водитель принялся кивать, потом размахивать руками, а потом сел на пол, подставив спину под бок начальницы, которая начала сползать со своего насеста.

– Я все утро думал, как Зине сказать. Документы – Габы.

– Могли и подбросить. – Мне не хотелось верить в худшее.

– Могли. Только тут еще одно совпадение: погибший этот – бурят. И возраст, как у Габы. А ты много у нас бурятов встречала?

– Ну, допустим. А внешность? Ты труп видел?

– Вот в этом и проблема! Говорю же – пострадавший упал на калорифер лицом и сильно обгорел.

Тут Зина выдала оглушительную руладу и покачнулась. Шурик едва успел ее удержать, не дав упасть с табуретки.

– Ерунда какая-то, – сказала я, – все равно не могу поверить.

– Да ладно тебе, Габа тоже не был святым.

– Да если бы Зина узнала, она бы своим ножом его кастрировала! Да и любил он ее! Все знали, что он ее ревнует и ни на кого не смотрит! К тому же это… это не в его стиле. Не пошел бы он к проститутке!