Истории московских улиц

Корреспондент газеты, в которой было опубликовано это интервью, спросил, испытывали ли жильцы чувства стеснения или неловкости не из-за бытовых неудобств, а из-за того, что жили в храме. "Нет, - получил он ответ. - Мне было двадцать лет, но и моя свекровь, и люди более старшего возраста об этом не думали. Наверное, время было другое".

В конце 1920 - начале 1930-х годов развернулась массовая общегосударственная кампания по уничтожению архитектурных памятников и прекращению всех реставрационных работ. Она сопровождалась шумной агитационной пропагандой: "разоблачали" церковь и попов, "разоблачали" и ученых-реставраторов. "Они, - писал о реставраторах журнал "За коммунистическое просвещение", - надували советскую власть всеми средствами и путями. Создав вокруг себя "верное" окружение, они и чувствовали себя в ЦГРМ (Центральных Государственных реставрационных мастерских. - В.М.), как за монастырской стеной. Советская лояльность была для них маской. Они верили, что советская власть скоро падет, они ждали с нетерпением ее падения, а пока старались использовать свое положение... Они всегда говорили с пафосом о чистой науке, о чистом искусстве. Они жаловались на то, что при старом, при царско-поповском строе церковь мешала развернуть по-настоящему научно-исследовательскую работу по древнерусскому искусству. Они были всегда столь возвышенными идеалистами - людьми-бессребрениками! А когда пролетарская власть предоставила им возможность полностью отдаваться науке и искусству... что они сделали, верные сыны буржуазии? Они снова превратили науку в церковь, искусство в богомазню, а все вместе - в обыкновенное церковно-торговое заведение, в монастырь-лавочку". Последнее обвинение было направлено персонально против Барановского, производившего реставрацию Казанского собора на средства общины. Вскоре это же обвинение он услышит на Лубянке.

В сентябре 1933 года П.Д.Барановский и архитектор Б.Н.Засыпкин как члены Комитета по охране памятников при ВЦИК были вызваны к заместителю председателя Моссовета Усову.

"В длительной беседе с ним, - рассказывает П.Д.Барановский, выяснились две противоположных и непримиримых позиции. Наши аргументы за защиту памятников на основе установок, данных В.И.Лениным, полностью отвергались, и нам с полной категоричностью было заявлено, что Московским Советом принята общая установка очистить город полностью от старого хлама, который мы именуем памятниками и который тормозит социалистическое строительство. По-видимому, для большего убеждения в непререкаемости своей точки зрения и своей мощи, а также в бесполезности какого-либо сопротивления с нашей стороны, при нас были вызваны начальник отдела благоустройства тов. Хорошилкин и начальник Мосразбортреста тов. Иванюк и им дано распоряжение немедленно снабдить нас лестницами, веревками и т.п. для того, чтобы произвести обмер и прочую фиксацию храма Василия Блаженного на Красной площади, так как в течение ближайших дней он подлежит сносу".

Барановский сказал Усову: "Это преступление и глупость одновременно. Можете делать со мной, что хотите. Будете ломать - покончу с собой". Тогда же он послал соответствующую телеграмму Сталину.

Храм Василия Блаженного не снесли, но 4 октября 1933 года Барановского и Засыпкина арестовали. По статье 58, пункты 10, 11 - антисоветская агитация, организация антисоветской группы - Барановский был осужден на три года лагерей с последующим поражением в правах, в том числе в праве жить в Москве и других крупных городах. Он вернулся из заключения в мае 1936 года и прописался в Александрове - ближайшем к Москве городе, в котором разрешалось жить отбывшим срок по политической статье.

Как раз в эти дни, летом 1936 года, сносили Казанский собор. Барановский ежедневно приезжал в Москву из Александрова и в тот же день уезжал обратно. Как поднадзорный он обязан был ежедневно в 17 часов 30 минут являться в Александровское НКВД на отметку. Он приезжал в Москву и делал обмеры и фотофиксацию сносимого Казанского собора. Эти чертежи и обмеры Барановский передал впоследствии О.И.Журину.

На освободившейся после сноса Казанского собора площадке поставили павильон в виде навеса и устроили летнее кафе. Не знаю, может быть, в проекте этой веранды и был заложен какой-то идейный смысл, а может быть, просто какой-то остроумец пустил шутку, но говорили, что она возведена в честь 3-го Интернационала и что строил ее прославившийся тогда проектом Дворца Советов архитектор Б.Иофан. Эти сведения в настоящее время попали даже в специальную искусствоведческую литературу. Правда, в других работах авторами павильона называют архитекторов Л.И.Савельева и О.А.Стапрана.

Во время войны павильон на углу Красной площади и Никольской сломали. В послевоенные годы на этом месте был разбит газон, в правом дальнем углу которого открыли подземный общественный туалет.