Истории, написанные при свече

– Мне кажется, что другого выхода мы не найдём, поэтому рискнуть стоит, хотя слово «риск» мне не очень нравится… – с волнением протянул в ответ Гефестион.

Скоро всё было готово: Александр накинул поверх вооружения плащ, чтобы скрыть оружие и быть неузнанным, приготовил на всякий случай боевой отряд, а Олимпиада снарядила Гефестиона по греческому образцу: золотые сандали, белоснежное одеяние с пурпурной лентой и золотыми украшениями и золотой лавровый венок…

Сначала поход по горячей Греции шёл удачно: Гефестиона слушали и исполняли его приказ подчиниться Александру. Они волновались, как этот трюк пройдёт в Афинах, но и там всё было благополучно…

– Отлично, Гефестион, брат, из крупных городов остался только Фивы, дальше будет проще! – радостно воскликнул Александр.

Наконец, ворота города Фивы открылись, Гефестион выехал вперёд и начал речь:

– Подданные мои, обращается к вам ваш принц, Гефестион, по воле богов Олимпа, я принял подданство молодого царя Македонии Александра и приказываю вам поступить так же, так как это выгодно нашей же стране…

Вдруг толпа похватала камни, палки, стали оттеснять Гефестиона от Александра с отрядом и неистово кричать:

– Да какой ты принц?! Ты – ничтожная подстилка этого зазнайки Александра, у тебя нет ни совести, ни чести, ты призрел наши законы!!! Раб, прислуга, любовник Александра!!! Забить за такое нужно!!!

Александр и Гефестион застыли в ужасе, а народ сначала пустил в ход палки и камни, а потом стащили Гефестиона с коня, стали добивать с криками, рвать на мелкие лоскутки роскошное одеяние, а Гефестион сжался и почему-то не сопротивлялся…

Когда Александр очнулся от первой шоковой реакции, то бросился с мечом спасать Гефестиона, с трудом отбил юношу от озверевшего народа и отнёс в свой шатёр, который стоял за стенами города и, попросив Птоломея позаботиться о Гефестионе, повёл отряд завоёвывать Фивы…

Я описываю это так просто и кратко, потому что на всё ушло всего несколько минут, но и этого времени было достаточно, чтобы названные братья испытали ужас и шок, а, если бы Александр промедлил ещё несколько секунд, то вряд ли застал Гефестиона живым…

… Фивы были подчинены, Александр сражался впереди отряда храбро, как Геракл, македоняне праздновали победу…

… Только Александр поспешил не на торжество, а в шатёр к Птоломею с вопросами:

– Как Гефестион? Ран нет? Ничего не сломано? Ты осматривал его?

– Осматривал, переломов нет, только ссадины, синяки, царапины, только вот рана одна – душевная: лежит на тахте с обречённым видом, смотрит в одну точку, я поставил тарелку с жареной бараниной, уже полчаса эта тарелка стоит, он на неё ноль внимания, фунт презрения. Сделай что-нибудь, как названный брат, и, вообще, я предупреждал вас обоих, что это – неудачная затея. Так что ты будешь делать? – изрёк со скорбью Птоломей.

Александр от переживаний взялся за голову, но постарался как можно увереннее ответить:

– Что-нибудь придумаю…

После этих слов Александр зашёл в шатёр.

…Гефестион лежал с униженным и обречённым видом в рваном хитоне и взлохмаченными длинными волосами, сложив руки на груди и опустив взгляд. На земле грудой лежали жалкие остатки пурпурной ленты и плаща, сандали, сломанные золотые украшения и скомканный в один несуразный комок золотой лавровый венок…

– Александр, брат, я себя неважно чувствую, давай поговорим позже… – прошептал Гефестион, а Александр с грустью смотрел на эту картину и напряжённо думал, что сказать названному брату, чтобы тому стало легче, стал вспоминать тот день, когда Гефестион помог ему смириться с потерей отца…

Наконец, Александр решился, набрал побольше воздуха в грудь и промолвил:

– Гефестион, братик, я понимаю, что тебе тяжело, больно, но я думаю, что лучше поговорить сейчас. Помнишь, как я переживал из-за ухода отца и срывался на всех, пока мы не объяснились? Ты делаешь сейчас обратную ошибку: замыкаешься в себе. Пойми, что слушать эту глупую толпу так же бесполезно, как советы моего отца Филиппа, тем более, что мы и наши близкие, твои родители, моя мама, наш учитель Птоломей, знаем, что это – ложь, обыкновенная сплетня и кляуза, а стоит ли переживать из-за лжи? Помнишь, ты сам меня учил, что нужно и жалеть, и любить, и плакать? Если тебе тяжело, лучше поплачь, проверено, помогает…

Гефестион слабо улыбнулся, уткнулся в плечо Александру, и вырвались тяжёлый вздох с несколькими слезинками…

Александр приобнял названного братика и отметил:

– Я же говорил, что будет легче, а теперь, прошу, поешь…

… Скоро Греция была под властью Александра, жрецы Зевса объявили молодого царя «сыном великого Зевса» и, в первую очередь Александр потребовал от жрецов и знати прилюдно попросить прощения у Гефестиона и признать, что обвинения были ложными…

В Македонию молодой царь и его друг вернулись с почётом, но передышки у них не было: нужно было оплатить долги Филиппа да и просто поправить плачевное положение казны, а, значит, завоевать очень богатое государство. Выбор Александра пал на Персию, названным братьям придётся тягаться с огромной армией хитрого и опытного царя Дария…