Истории охотников за головами

Кокетка предоставила возможность команде пользоваться обеими бездействующими каютами. К удивлению Чена, Кокетка возмущалась каждый раз, когда ее пробовали отключить от Зуба гончей. В конце концов Чен подключил ее к Х10-Д и оставил там.

Наконец она стала дройдом с большим и сильным телом. Кокетка провела большую часть перехода назад на Ломабу за программированием Зуба гончей, иногда появляясь, чтобы объявить какие она нашла новые удивительные возможности:

– Это судно может изменить курс во время перехода в гиперпространстве. Он великолепен. Гончая имеет схему вооружения со встроенным функциональным эхом. Я не уверена, как оно работает, но вы можете запустить обе счетверенные пушки на полной мощности… одновременно! Слушай, Тиниан. Гончая может спикировать с орбиты, закрыв щитами всю нижнюю часть. И именно так они решили напасть на Имперскую тюрьму. Гончая спустилась с орбиты, полностью закрыв щитами днище, в это время Чен и Тиниан, приготовились к стрельбе.

Они приземлились внутри недавно образовавшегося кратера, готовые освободить заключенных. Но Вуки не оставили ни одного живого Имперца. Пески в тот день пировали.

Этим же вечером, Ченламбек праздновал воссоединение с освобожденными собратьями. Тиниан вместе с Ченом торжественно бросила ритуальную горстку земли на могилу похороненных, потом она станцевала три круга, обхватив с одной стороны огромную руку друга и руку незнакомого вуки с другой стороны. По окончании церемонии, она уже была не в состоянии танцевать вместе с пирующими Вуки.

Завтра или возможно через день, сделала предположение Тиниан из шума снаружи, они запихнут всех на борт Гончей и прыгнут в гиперпространство прежде, чем Ло Деснанд пошлет войска. Гончая могла совершать только короткие переходы, неся на борту 593 Вуки, которые будут огромным бременем для систем жизнеобеспечения, но Кокетка настаивала, что Зуб гончей сможет достигнуть системы Эйда. Откуда, координатор Чена из Альянса смогут развести пассажиров по другим системам.

Он отвел девушку в сторону и положил, обе руки на ее голову. Он объявил об окончание ученичества, и попросил ее стать партнером и другом. Тиниан получала половину судна, восемнадцать тысяч кредитов, и статус полноценного Охотника. Впервые через два года, она почувствовала себя снова богатой.

Ченламбек отдал большинство своих денег. Возможно, она должна поступить также…

Хотя с другой стороны, девушка понюхала надетую на нее одежду. Потом фыркнула, это был ее лучший комбинезон, который все еще имел оба рукава. Возможно, пора подумать о покупке новой одежды.

Она сильно зевнула.

Решу позже.

***

Развеявшись, Ченламбек выпал из танцующего круга и сел на пустой шлем штурмовика. Зуб гончей стоял в центре тюремного поля, сияя как гладкая, блестящая льдина под яркими лучами тюремных прожекторов. Он остро ощущал тоску по дому на деревьях Врошир.

Выдвинув свои когти, он провёл ими по перистому меху, который свисал с левого предплечья. Он мало думал о себе, но он любил свою шкуру. Право, где-то это уже было.

Дэниел Кеис Моран Последний выживший: История Бобы Фетта

Последнее заявление наемного защитника Джастера Мерила, позже известного как охотника за головами Боба Фетта, перед изгнанием из мира Конкорд-Доун:

Все умрут.

Это конец и дальше только длительное правосудие. Зло существует; это интеллект на службе энтропии. Когда склон горы скатывается, чтобы уничтожить деревню, это не является злом, поскольку зло требует намерения. Если разум, являющееся причиной оползня, это есть зло, и требует правосудия как следствие, того, что цивилизация могла, была существовать.

Нет большей пользы, чем правосудие; но только если закон служит правосудию это хороший закон. Правильно сказано, что правосудие существует не для справедливости, а для справедливого переноса закона в наши сердца, и не нужно взывать к нему понапрасну.

Я никому не кланяюсь, и делаю услугу только по причине.

<Джастер Мерил>.

Закованный в цепи Мерил сидел на полу камеры камере. За маленьким узким окошком вверху стены начинался рассвет.

Лодыжки были скованны вместе так, чтобы он не мог ходить; другая цепь окружала талию, к ней же были прикованы запястья. Он был молод, но не поднялся, когда в камеру зашел старший Защитник, хотя заключенный видел, что неучтивость вызвала недовольство.

Защитник Ивинг Креел присел на скамейку, стоящую перед Мерилом. Он не стал впустую тратить время на знаки внимания. – Ты меня знаешь?

Мерил был лишен униформы наемного защитника. Он не был красавцем, но носил тюремную, серую робу с достоинством, так если бы она была его личной униформой. Он занимал время, открыто изучая лицо Защитника, исследуя его досаду и раздражение, это был Ивинг Креел, стоящий сегодня перед испытанием, перед высокомерным молодым убийцей.

– Вы Ивинг Креел,- сказал он, наконец. – Я слышал о вас. Вы довольно известны.

Креел ответил, натянуто, – никто не хотел этого говорить, но вы были наказаны справедливо.

Кривая усмешка коснулась губ молодого человека. – Будете умолять меня раскаяться.