Истории, от которых не заснешь ночью

- Да я и не сомневаюсь, - запротестовала она. - Я пришла не для того, чтобы внушить вам обратное! Но от чего она умерла? Вот что, собственно, я должна была бы спросить у вас с самого начала.

- Как вам сказать...

Он посмотрел на нее с беспокойным видом. В этот момент можно было бы подумать, как отразить удар.

- Она умерла от того, что профаны называют остановка сердца... Я не совсем понимаю, что вас так беспокоит, мадам Брэди. Но, если вам так хочется, я могу заверить вас, что у вас нет никакой причины волноваться. Абсолютно никакой. Это то, что нужно принять, вот и все.

- Доктор Кларк, я - не моя сестра!

Он дал уклончивый ответ.

- Когда случается горе, начинаешь воображать себе немыслимое, - снова начал он. - А когда, как у вас, с сердцем не все в порядке, лучше уж все-таки безмятежность.

- У меня очень хороший, врач, - бросила она. - Он научил меня, как справляться с моим сердцем.

- Я не сомневаюсь.

- Может быть, вы его знаете? Это доктор Крэйн.

- Да, очень известный врач. Замечательный человек, - добавил он одобрительно. - Вы - в хороших руках.

Мадам Брэди попыталась снова овладеть собой. У нее было впечатление, что она запуталась в своей собственной игре. Чего нельзя было совсем сказать о враче, который очень ловко ею "манипулировал". Он направлял ее на "запасной путь". Как и Джефф.

Мадам Брэди вновь оказалась на автобусной остановке, которую она уже начала хорошо узнавать. "Я должна была его допросить с пристрастием, как говорят, - подумала она. - Нет уж, поистине никуда не годный я детектив".

Вообще-то ей было не свойственно совать нос в чужие дела. Она не знала даже, как это делается, и никогда этого не делала. Она тоже была тем, чем была - никуда не годная старушенция, - и ничего из ее прошлой жизни не позволяло ей стать чем-то другим.

И нового она ничего не узнала.

Как? Узнала... Доктор Кларк совершенно четко сказал, что у нее, Сары Брэди, проблемы с сердцем. А как он это узнал?

Ага, уж теперь-то она точно знала, что ее и "щадили", и "держали в стороне". Ей стало одновременно и радостно, и досадно.

Наэлектризованная и разгневанная, она пробежала эти пятьсот метров от остановки до дома. У нее еще было в изобилии энергии, чтобы собрать свои вещи. Дело было улажено в один миг. В аллее сада послышался рев мотора. Это была Дель. Когда она вошла широкой поступью, в которой было еще что-то от юношеского, обстановка тотчас же разрядилась. Сейчас-то Дель была молодой мамой, на ней был дом, но это отнюдь не влияло на ее хорошее настроение. С Дель не надо было прибегать к церемониям, так как чувствовать себя обиженным было просто невозможно. Дель была чистой, открытой и прямой.

- Простите, что не смогла быть с вами на похоронах тети Алисы, сказала она, - но Джоджи заболела ветряной оспой. У Сэлли она, вероятно, начнется не раньше вторника. Удача, что я смогла приехать к вам! Привет, ребята!

Бобби и Сьюзан рассматривали Дель со смешанным чувством восхищения и недоверия. Обстановка за ужином была почти непринужденной.

К концу трапезы Дель стала зевать. Она объяснила, что с некоторых пор у нее выработалась привычка засыпать с курами, поскольку детки ее будят рано на заре.

Но мадам Брэди не хотела, чтобы Дель ушла, пока она не скажет то, что хотела сказать. Ей предстояло поднять не одну завесу. А гнев не оставлял ее, подталкивая к разговору.

- Другого случая у меня не будет, - сказала она несколько грубовато всем собравшимся, после того как они перешли в салон. - А посему я хотела бы у вас всех спросить, что происходит в этом доме? С самого утра я из кожи вон лезу, чтобы попытаться все-таки докопаться до истины и узнать, что за козни строят за моей спиной? И поэтому я задаю вам всем вопрос: почему вы держите меня в стороне от ваших секретов? Что такое я сделала, чем заслужила ваше оскорбление, что вы прячете от меня правду?

- Но мама! - воскликнула Дель, просто ошеломленная. Джефф, покраснев, поднял глаза и уставился на мадам Брэди. Казалось, что все остальные перестали дышать.

- Тетя Сара, - начал напыщенно Джефф, - если ты считаешь, что мы тебя оскорбляем, то я этим глубоко огорчен. Это - единственное, чего мы совсем не желали бы.

- Ну тетя Сара, - ласково, с состраданием вставила Карен, - разве вы можете рассматривать оскорблением то, что мы пытаемся не говорить о грустных вещах?

- Я хочу говорить об этих вещах не потому, что они грустные, - сказала Сара. - Я знаю, что Алиса приучила вас уберегать ее от того, что могло бы ей причинить огорчение. А я не хочу, чтобы от меня что-то скрывали, какими бы ни были эти вещи! И, насколько я себя знаю, я не заслуживаю того, чтобы со мной обращались подобным образом.

Джефф, казалось, дрогнул, и Карен положила ему на колено свою руку.

- Ну тетя Сара, - тихо сказала она, - не надо вам так сильно волноваться. По правде говоря, меня удручает, что вы так на все реагируете. Не нужно так. Не так ли, Дель?

Взгляд ее был обращен к Дель, ища у нее поддержки.

Но Дель сказала просто:

- Я вообще не понимаю, что хочет сказать мама.

- Я - тоже, - заявила Сьюзан, свернувшись клубочком на полу.