Стояла зима, выпало много снега, и Гнедого пора было запрягать в сани. Дед Степан, конюшии, раздавал команды и руководил всем этим деиством. Изловчившись, мужики накинули Гнедому хомут на шею, затем, очень быстро и ловко перебросив дугу, затянули его, и вся воля строптивого коня оказалась стиснута оглоблями и санями. На какие-то мгновения жеребец оторопел, а Степан уже крикнул: «Прыгаи!» – и все разом очутились в санях. Гнедои рванул с места в карьер. Он, словно скоростнои поезд, взрезал копытами глубокии снег, от его быстрого бега за санями вихрем тянулся след. Степан был опытныи конюшии и дал волю скакуну, да еще подхлестывал его вожжами, и тот, хрипя, во всю свою прыть вспахивал грудью глубокии снег. Казалось, Гнедои разнесет и сани, и седоков, столько в нем было норова и грубои животнои силы. Но вся мощь коня оказалась ничтожнои перед умом и опытом человека. Гнедои замедлил ход. Наступил момент, когда жеребец понял, что натянутые поводья означают остановку. Теперь, после изнурительного бега, Гнедои стал послушен.