Истории про зверей и людей

Она была посыпана опилками, и пахли они так восхитительно, что Равкин подумал, что сегодня у него самый счастливый день в жизни, потому что он ел мороженое и видел арену цирка, и что теперь весь остаток жизни он будет вспоминать об этом счастливом дне.

— Ну, чего ты мешкаешь, иди сюда и пробеги кружок.

Равкин стал бегать по кругу, пока директор не остановил его:

— Плохо дело. Ты слишком забрасываешь задние ноги при беге и задираешь голову, это никуда не годится. Попробуй теперь взять барьер.

Равкин разбежался и прыгнул. Он прыгнул гораздо выше барьера, но его прыжок был скорее в высоту, чем в длину, и поэтому, когда он приземлялся, задние копыта зацепили барьерчик, и он упал на жёлтые опилки вместе с барьерчиком.

— Да-а, — задумчиво произнес директор. — Ну просто не знаю, к чему тебя приспособить. Может, ты умеешь ходить на задних ногах?

— Нет. Не умею. Только на передних, — чуть не плача, сказал Равкин.

— Ты хочешь сказать, что умеешь ходить только на всех четырёх?

— Нет, я хочу сказать, что я не умею ходить на одних задних, я умею ходить только на одних передних. Да что толку, если нужно как раз на задних…

— А ну покажи, — попросил директор просто так, на всякий случай.

И тогда Равкин задрал вверх задние ноги и пошёл не спеша на передних вокруг арены. Он сделал полный круг и остановился возле потрясенного директора.

— Ну, я тебе скажу… — развёл директор коротенькими руками. — А что ты ещё умеешь делать?

— Да я же говорю, ничего.

— Да, ты говоришь — ничего, а после показываешь такой удивительный номер. Вот я потому и спрашиваю: что ещё ты умеешь делать?

— Ничего.

— Ладно. Того, что ты умеешь, вполне достаточно, чтобы взять тебя в цирк.

Равкин опустился от неожиданности на все четыре ноги и тихо сказал:

— Это правда? Ты не шутишь?

— Какие тут шутки! У тебя готовый номер — жеребёнок, который ходит на передних ногах. Я ужасно рад, что ты пришёл к нам в цирк. Даже если бы ты умел петь романсы или играть на дудочке, я бы не смог обрадоваться больше, чем сейчас! — сказал директор.

— Послушай, но все-таки немного бы обрадовался? Я ведь немного умею петь и играть на дудочке. Только дудочка осталась дома. Но я могу за ней сбегать!

— На тебе дудочку! — И директор немедленно вынул из кармана деревянную дудочку.

Равкин сел на стул и заиграл. Потом директор взял у него дудочку и заиграл сам. Пожалуй, директор играл несколько лучше, чем Равкин, но зато, когда Равкин запел своим прекрасным голосом романс «Я помню чудное мгновенье», директор прослезился. А когда Равкин дошел до «Я встретил вас», директор попросил немедленно прекратить пение, потому что врачи категорически запретили ему волноваться, а он чувствует себя таким взволнованным, как никогда в жизни.

Директор пожал Равкину копыто, поцеловал в холку и попросил, чтобы он немедленно привёл в цирк своих родителей.

— Я приведу кобылу Милу и старика Кулебякина, они у меня вместо родителей, — сказал Равкин и побежал домой, высоко задирая на бегу задние ноги и закидывая голову, но это уже не имело никакого значения. Он был уже принят в цирк!

Когда он прибежал домой, кобыла Мила, как всегда, плакала, на этот раз из-за того, что в комнате не было изгороди, на которую она привыкла класть подушку, прежде чем положить на подушку голову.

Старик Кулебякин вбил гвоздик и повесил на него подушку, но так Миле не нравилось, и она теперь плакала, зачем она допустила такую глупость и согласилась переехать в город.

Кулебякин уже побежал в кафе за булочкой, а по дороге ему ещё нужно было раздобыть доску, чтобы сделать на стене полочку для подушки или, может, если Миле не понравится полочка, сбить загородку, на которую она сможет положить подушку, а уж на подушку — голову.

— Мила! — закричал Равкин с порога. — Меня приняли в цирк! Пойдём скорее к директору, он хочет познакомиться с тобой и с Кулебякиным!

— Ты сошел с ума, я никуда не пойду в таком виде. У меня заплаканные глаза, и вообще я сегодня плохо выгляжу! — отрезала Мила.

— Мила! — взмолился Равкин. — У тебя всегда заплаканные глаза, и выглядишь ты, по-моему, всегда одинаково. А директор цирка очень хочет с тобой познакомиться.

В это время пришел Кулебякин с доской и булочкой с маком. Равкин ему рассказал всё как было, и Кулебякин страшно обрадовался и начал уговаривать Милу поскорее привести себя в порядок и идти в цирк. Мила наконец пошла в ванную и долго там сморкалась, всхлипывала, причёсывалась и пудрилась. Вышла она при полном параде и даже с ленточкой в гриве. Кулебякин и Равкин даже удивились, какая она еще интересная кобыла (откровенно говоря, она была совсем немолодая, ведь двадцать лошадиных — это совершенно не то же самое, что двадцать человечьих).

И вот они втроём пошли в цирк: впереди бежал Равкин в кулебякинской кепочке, которую ему Кулебякин на радостях подарил, а позади шла очень интересная кобыла Мила и старик Кулебякин в старой пилотке, которая сохранилась ещё с того военного времени, когда он служил в обозе. Вид у них был очень торжественный.